София Волгина - Екатерина Великая. Завершение Золотого века

Великий князь вместе с супругой и сыновьями, с опечаленными лицами, прошли в опочивальню государыни Екатерины Алексеевны. Павел Петрович подошел к постели своей матери, находящейся в беспамятстве. Мария Перекусихина, Анна Протасова и Анна Нарышкина, ухаживавшие за ней, отошли в сторону, уступив им место у изголовья императрицы. Великий князь, прослезившись (чем весьма удивил Екатерину), осведомился у медиков о состоянии матери на данный момент. Узнав, что жить императрице осталось считанные часы, он прошел с Великой княгиней в угловой кабинет. Екатерина положила посмотреть, что же будет делать ее сын. Понятно: не Александр, а он, нелюбимый сын, заступит на престол вместо нее. Не хватило духа у ее любимого внука перейти дорогу своему отцу. Что ж, оного следовало ожидать: в столь нежном возрасте нелегко делать решительные шаги. Не каждому дано! Знать, не предначертано ему Богом стать императором так рано. Что же будет с ее бедной империей? Что успеет натворить ее несдержанный сын, так похожий на своего отца! Слава Богу, что он хоть верит в Бога, не в пример Петру Федоровичу! Вдруг вкралась неприятная мысль: неужто ей придется встретиться с бывшим мужем на небесах? Как бы не хотелось! Но тут же пришла и приятная мысль: так ведь, вестимо, она может встретиться и со своей двухлетней дочерью Анной, и с матерью, и с любимым отцом!

Выйдя из угловой комнаты, Павел Петрович столкнулся в коридоре с племянником своей фаворитки, Екатерины Нелидовой, с коей не виделся несколько месяцев, по причине ссоры между ней и его женой. Пока он расспрашивал о его тетке, Федор Ростопчин отошел на минуту и к нему сразу обратился, плачущий по императрице, граф Безбородко, страшно переживавшего за свою будущую судьбу и своего протеже, Дмитрия Трощинского. В минуту граф поведал камер-юнкеру все свои переживания.

Коротко поговорив с Нелидовым, Павел Петрович позвал Федора Ростопчина, и вместе с ним направился в кабинет императрицы, где принял среди прочих, неприятную Екатерине личность — Алексея Аракчеева, прискакавшего, по его приказанию, вслед за ним из Гатчины. Он поведал Павлу, что мчался в фельдъегерской тележке, без шинели, в одном мундире, и ехал столь быстро, что даже рубашка его оказалась забрызганной грязным снегом. Благосклонно выслушав его, Павел Петрович, обняв его за плечи, сказал ему:

— Смотри, Алексей Андреевич, служи мне верно, как и прежде!

Засим, он велел пригласить Великого князя Александра Павловича. При его появлении, Павел заявил ему, показывая на Аракчеева:

— Сей дворянин, Аракчеев Алексей Андреевич, необыкновенно преданный и трудолюбивый человек.

Говоря сии слова, он соединил их руки, и сказал торжественно и проникновенно:

— Будьте друзьями и помогайте мне!

Екатерина видела, как некрасивое лицо Аракчеева с шишковатым лбом, глубокими глазницами, тонкими губами, раскраснелось от удовольствия.

Ее добрый мальчик, внук Александр, увидев забрызганную грязным снегом рубашку Аракчеева, отвел его к себе в покои и дал ему свою чистую рубашку. Благодарный Аракчеев обещал, что будет хранить ее вечно.

Первым распоряжением Павла Петровича было собрать и запечатать бумаги, находящиеся в кабинете императрицы. Екатерина видела, колико сие для него было важно потому, как он сам принялся собирать оные со столов прежде всех.

Федора Ростопчина он не отпускал от себя и уже сделал первое назначение: быть Федору Васильевичу его генерал-адъютантом, хотя тот просил его о должности по принятию прошений. Павел Петрович несколько раз справлялся, о чем говорят во дворце, и Ростопчин сообщал ему последние известия, среди коих поведал ему о страданиях Безбородки. Великий князь приказал позвать его и успокоил, что у того все будет в порядке. Безбородко сразу прекратил лить слезы. Таким же образом он, призвав, успокоил и страдающего неизвестностью Платона Зубова. Екатерина видела, как растерянный, убитый горем князь Зубов сразу же воспрял духом и заговорил, с подошедшим к нему, старшим братом, коий тоже весьма оживился и повеселел.

Между тем работа по сбору документов продолжалась уже в присутствии Безбородки и Зубовых. Набралось их уже несколько узлов из скатертей заполненных государственными и иными бумагами. Павел Петрович внимательно разглядывал, запечатывал или сразу бросал в камин, ненужные ему бумаги. Особливо усердно, понятно, он обыскал секретер, где Екатерина хранила важные документы, где, как он догадывался, скорее всего, находились бумаги, касательные престолонаследия. Обнаружив там большой конверт с печатями, он обратил глаза к Безбородке. Тот предательским кивком показал, что сие есть тот самый пакет, от которого следует избавиться. Екатерина вздохнула: правильно сделал Александр Андреевич: теперь уже все равно ничего невозможно было изменить в пользу ее внука Александра. Ничего!