Роберт Штильмарк - Крылатый пленник

Расхлёстывая облака, четвёрка советских ястребков бешено врывается в стаю «лапотников». С ходу, для деморализации врага, Авраменко выпускает длинную неприцельную очередь. Расстроив врага, Авраменко делает левый разворот и из ракурса три четверти снова бьёт по «Юнкерсу».

– Ай да Пашка! – ликует Вячеслав. – Ведь поджёг, поджёг стервеца!

Авраменко и Симонов не дают подбитому «лапотнику» оправиться, сбить пламя, уйти. Исполосовав пушечным огнём, они провожают его к земле.

Остальные «Штукасы» потеряли сомкнутый боевой порядок и бегут за линию фронта, беспорядочно отстреливаясь из пулемётов.

Вячеслав увлёкся преследованием одного «Юнкерса» с пёстрым драконом на хвосте, но, спикировав, не смог подобраться для точного выстрела: бортстрелок на «Юнкерсе» бил из крупнокалиберного пулемёта прицельными очередями.

Снова набрав высоту, Вячеслав увидел прямо над собою тяжёлые лапы бомбардировщика в забрызганных грязью обтекателях, чёрный крест на боку и дракона вдоль всего фюзеляжа.

Скорость Ла-5 почти вдвое превосходила «лапотника», и, очутившись у того под самым стабилизатором, истребитель внезапно вынырнул за струёй «Юнкерса», в нескольких метрах от хвоста.

На корме пикировщика сидел немецкий стрелок без очков и держал турель кверху. И когда прямо из-за хвоста своего самолёта он вдруг увидел вылезающую тупую морду Ла-5, лицо немца неподдельно отразило ужас. С растянутым в крике ртом он качнулся назад, бросил турель и укрылся за бронеплитой.

Вячеслав нажал общую гашетку и видел, как от его залпа летели целые куски хвостового оперения, обшивки, фюзеляжа с драконом. Через две-три секунды Ю-87 стал на ребро и как бы провалился под истребитель, окутав маленькую машину облаком дыма. Ещё несколько секунд «Юнкерс» скользил, пытаясь удержать остаток управляемости, потом вошёл в штопор и тяжело грохнулся, вскинув язык чёрного дыма и тёмно-красного пламени.

Лейтенант Кудряшов, преследуя «своего» бомбардировщика, удачно пропорол ему борт. «Лапотник» сбросил бомбы на свои войска и свалился в лощину уже за линией фронта. Всё звено под командованием Авраменко сбило в этом бою три «Юнкерса».

Вечером того же дня командир полка гвардии подполковник Иванов собрал в штабе весь лётный состав. Начальник штаба майор Черепов прочёл приказ Верховного главнокомандования уничтожить массированными ударами с воздуха вражескую авиационную технику, сосредоточенную в районе Орла. Командир полка добавил, что операция назначена командующим армией на следующий день. Истребители-гвардейцы прикроют штурмовую и бомбардировочную авиацию, которая нанесёт удар по разведанному накануне аэродрому на восточной окраине Орла.

– Добытые вами вчера сведения – отличны! – обратился полковник к Вячеславу. – Расшифровка ваших снимков дала очень ценные данные для штурмовиков и полностью вскрыла огневую систему обороны. Зенитчики удостаивали вас особым вниманием, завтра мы постараемся отблагодарить их тем же. Пойдём всем полком. Лейтенанту дорожка, так сказать, знакомая. У меня всё, товарищи офицеры, отдыхайте!

Весь следующий день, 8 июня 1943 года, лётчики провели в томительном ожидании. Время начала операции держалось в секрете, лётчикам было приказано «быть в готовности № 2», то есть не отходить от самолётов. За день Вячеслав раз десять просмотрел все узлы своей машины номер 16. Замполит майор Сидоров, прозванный «душа полка» за большую чуткость и справедливость, обходил замаскированные эскадрильи и говорил о предстоящем бое. Он рассказал, что бок о бок с русскими лётчиками в нынешней операции будет участвовать и французская добровольная воинская часть, эскадрилья «Нормандия». Она базируется неподалёку, на калужской земле, летает на наших Яках. Лётчики ещё не знают русского языка, в бою держат связь между собою и с землёй на французском языке.

– Учтите это обстоятельство в воздухе, товарищи. Кстати, к вашему сведению: немцы объявили личный состав «Нормандии» партизанами и отдали приказ – пленных французских лётчиков расстреливать на месте.

В обед молоденькая девушка-сержант из батальона аэродромного обслуживания привезла на лошадке термосы с горячим супом, котлетами и вкусным картофельным пюре, но еда что-то застревала в горле. Поковыряв ложкой в алюминиевой миске, Вячеслав улёгся на сухой мох около самолёта, в тени большой сосны. Мысли невольно возвращались к французским лётчикам. Верно, и они сейчас так же присматриваются к медлительным облачкам на горизонте…