Дэвид Гилман - Бог войны

– Итак? – сдвинув брови, поглядел на лучника хромой барон. – Нашел ты способ потратить мою награду на французских шлюх?

Блэкстоун бежал во весь дух, хватая воздух полной грудью, с текущими по щекам от натуги слезами, сжимая лук с такой силой, что ныли костяшки. Он и другие лучники ждали приказа атаковать, напружинившись и осыпая проклятиями, отчаянно вожделея спустить с цепи сдерживаемую силу – колдовское варево из страха и ликования, стремясь рвануться вперед и нанести удар.

– Стоять… стоять… – отдал приказ какой-то почесывающий задницу командир позади. – Ждать труб. Ждать…

Уж лучше быть в обозе, возиться с лошадьми, чем стоять здесь с людьми, видящими, как им все отказывают в шансе ворваться в город, с каждым мгновением ожидания укрепляющийся все надежнее. Надо быть слепцом, чтобы не видеть, как шанс ускользает из рук.

– Стоять…

А потом лучники нарушили приказ, больше не в силах игнорировать ускользающую возможность. Горстка латников сэра Гилберта бежала вместе с ним, дребезжа кольчугами, лязгая латами и тяжело дыша. Валлийские пикейщики, испустив невнятный вопль неповиновения, устремились с ними к воротам. Лучники Элфреда держались впереди, но через сотню длинных шагов сотник поднял руку, остановив атаку, чтобы более тяжело вооруженные воины проследовали через их ряды. Следуя его примеру, лучники наложили стрелы, натянули тетивы и послали губительный град стрел, приземлившихся в двух десятках ярдов перед атакующими, истребляя защитников и выигрывая для сэра Гилберта время, чтобы подобраться поближе. Затем они побежали к воплям и первому лязгу стали о щиты и копья. Еще тридцать ярдов – и новый залп. Английские лучники и валлийские пикейщики начали падать от арбалетных болтов, врезающихся в их не защищенные броней тела. Обороняющиеся держались стойко, и кряхтящие, скрежещущие звуки рукопашной неразрывно слились для Блэкстоуна с разворачивающимся перед ним зрелищем. Войска в более легких доспехах свирепо бились против французских латников. Ярость атаки англичан и валлийцев упорно теснила защитников. Люди перебирались через баррикады, валлийцы вонзали в обороняющихся длинные пики, а люди сэра Гилберта рубили мечами и секирами, прорываясь в город. Блэкстоун узнал такие же сюрко, как были на людях, устроивших им засаду. Их обладатели склонялись со стен, используя для укрытия каждый камень, взводя арбалеты и выпуская болты в атакующих.

И снова Элфред остановил продвижение. Томас увидел, как тот втыкает в землю перед собой пригоршню стрел с бронебойными наконечниками. Лучники последовали его примеру. Нужно расчистить путь. Траектория низкая, и стрельба должна быть быстрой.

– Наложи! Натяни! Пускай! – сквозь рев крови в ушах расслышал Блэкстоун команды Элфреда.

Руки и тело каждого лучника следовали ритму команд. Ричард в полушаге позади него повторял действия Блэкстоуна секунда в секунду. Элфред выкрикнул быстрые команды еще полдюжины раз, и тела на пути латников валились одно за другим.

А затем они снова устремились на штурм. Выхватив свой длинный нож, Элфред полоснул противника, перебираясь через рвы и баррикады. Арбалетчик, прицелившись, выпустил болт, вонзившийся в пикейщика обок Элфреда. Блэкстоун натянул лук, но стрела брата вылетела первой, и итальянский защитник города упал с торчащим из горла древком. Томас почти достиг баррикад. По узким улочкам потянуло дымом: солдаты, сражаясь в тесных проходах, по пути поджигали тесно сгрудившиеся дома. А потом началась рукопашная. Блэкстоун запаниковал, забыв даже, что при нем есть меч, и ударил французского защитника в глаз острым роговым навершием лука. Вонзил его, потом еще раз, пока тот отчаянно хватался руками за древко, вопя от боли, но Томас что-то орал. Голос в его голове эхом откликался на их боевой клич: «Святой Георгий! Святой Георгий за короля Эдуарда! СВЯТОЙ ГЕОРГИЙ!» Сила, ревом рвущаяся из его легких, обрушивала панику Блэкстоуна на извивающегося противника. Волна тел понесла его вперед. Брата рядом больше не было. Обернувшись, он увидел, как Ричард натягивает лук и пускает стрелу, убив француза, размахивающего алебардой, а потом бой и напор наступающих скрыли его из виду.

Мимолетный удар вскользь задел Блэкстоуна сбоку по голове. Ощутив вкус крови, он запнулся, увидел француза, заносящего меч из верхней стойки, готовясь разрубить лучника от ключицы до бедра. Окровавленный меч со свистом промелькнул у него перед лицом. Кто-то позади него вонзил клинок французу под мышку, пробив кольчугу и сердце. Английский латник с безвольно болтающейся у бока раненной шуйцей продолжал размахивать мечом, крепко сжимая его в деснице. Блэкстоун поглядел в забрало спасителя, ничего не разглядел, но все равно рассмеялся. Рассмеялся от ярости, рассмеялся, потому что еще жив. И от приумноженного страха.