Дэвид Гилман - Бог войны

– Дурачье, – только и сказал. И через миг: – Говори, что видишь.

Блэкстоун вгляделся в суету внизу. Солдаты и горожане до сих пор строили баррикаду на мосту, арбалетчики забирались в баржи, причаленные к берегу реки, другие взбирались на верхние этажи домов и поднимали ставни, чтобы держать под обстрелом улицы.

– Они обороняют главный мост и восточные стены.

– Ведя войну, надо выбрать позицию. Где ты сражаешься, ничуть не менее важно, чем то, как ты сражаешься. Погляди еще раз, – велел сэр Гилберт.

Блэкстоун видел лишь, что величайшей преградой для сражения станут тесно застроенные улицы. Хоть одна из рек и огибает излучиной южную часть города, а вторая рассекает его надвое, дома негоциантов на Иль-Сен-Жан вкупе с собственными земельными наделами определенно самая слабая точка на юге. Если удастся пробиться через эти улицы и через мост в старый город в достаточном числе, город взять можно. Но не сейчас, когда возведены новые оборонительные сооружения. Сэр Гилберт ковырялся в зубах, не отводя взора от широко раскинувшегося города.

И тут Блэкстоун сообразил, что именно высмотрел сэр Гилберт.

– Они обороняют Иль-Сен-Жан и град, а не крепость. Большинство оборонительных сооружений на этом южном мосту. Если наши люди проникнут в город и атакуют их с тыла, они попадут в ловушку, учиненную собственными руками. – Он указал вдоль западной стены. – Там. Ворота в стене. Видите? Они старые, кладка будет крошиться, а ворота разлетятся в щепу. И обороняют их скверно. Это самая слабая точка в стене.

Сэр Гилберт отступил поглубже в пеструю тень, где были привязаны их лошади.

– Мы еще сделаем солдата из этого камнескреба, – проронил он.

Блэкстоун всю ночь просидел, обняв колени, на склоне холма, наблюдая за тысячами факелов, светлячками мерцавших во тьме: люди внизу готовились к обороне города. Он не знал, испытывают ли они такой же страх, как он, потому что пришло время встретиться с врагом лицом к лицу, а не убивать его издали. Когда сэр Гилберт сказал людям, где, по его мнению, они должны атаковать, Блэкстоун следил за их лицами. Они жаждали убивать. Кан даст им богатство и женщин.

Английская армия поднялась и выступила перед рассветом. Три корпуса, по четыре тысячи человек каждый, двинулись по склонам холмов. Томас увидел вымпелы и знамена, возносящиеся над тускло-серым горизонтом, развевающиеся на ветру, как хлопающие крыльями хищные птицы. Авангард принца Уэльского двинулся к северным предместьям, а за ним хлынули нестроевые и гражданские, приумножившие английские ряды – маркитанты, возничие, кашевары, конюхи, кузнецы и плотники. Они остановились на порядочном расстоянии позади авангарда, будто еще одно боевое подразделение – военная хитрость, чтобы заставить французов думать, что наступающая армия больше, чем они предполагали. Королевский корпус прямо с запада. Арьергардом командовал Томас Хатфилд, солдат и священник, он же епископ Даремский.

Элфред держал Ричарда при себе, пока Блэкстоун выехал с сэром Гилбертом доложиться Готфриду д’Аркуру.

Томас чувствовал бьющийся в груди трепет. Он ехал прямо к принцу Уэльскому и маршалам армии. Рыцари в латах, щиты и знамена с гербами, их гербовые накидки с крестами святого Георгия на рукавах, ощетинившийся лес копий в руках оруженосцев, тысячи пехотинцев, лучников и валлийских пикейщиков шагали вперед. У Блэкстоуна в глазах зарябило от золотых, алых и синих вышивок на сюрко, фыркающих дестриэ, рвущихся в галоп, чуя волнение воинов – и он не мог не подивиться, что кто-то может не бояться надвигающейся орды. Трубы надрывались так громко, что казалось, один лишь звук способен сокрушить стены города.

– Зачем мне говорить с сэром Готфридом? – полюбопытствовал Блэкстоун, когда они подъехали ближе к надвигающемуся авангарду.

– А затем, что не каждый день простолюдину из рядовых выпадает шанс отрапортовать маршалу английской армии. Он хотел знать твое мнение и ожидает, что ты его представишь. Тебе не повредит быть замеченным. Он нормандец, Христос всемилостивый, и такой же плебей, как ты. С той только разницей, что с его мамашей прелюбодействовал некто важный, – ответил сэр Гилберт.

– Но вы же разглядели их оборону раньше меня, – заметил Блэкстоун.

– Если есть возможность, я предпочитаю не говорить с предателями, на чьей бы стороне те ни бились. – Сэр Гилберт натянул поводья, чтобы подождать на месте. Отряд всадников в золотых и алых цветах Готфрида д’Аркура галопом устремился вперед.