Дэвид Гилман - Бог войны

Уильям де Фосса остановил коня рядом с Сакетом.

– Он проскользнул у тебя за спиной и взял то, что ты держал в руках. Я же говорил, что он коварен. Твои? – спросил де Фосса, имея в виду повешенных. Нужды в ответе не было, довольно было лишь взглянуть на лицо Сакета.

– Раз он захватил перекресток, то захватил и Шульон. Гляди, двадцать с небольшим человек за наспех сляпанной стеной и ни единого лучника за душой. Вид такой, что в ближайшие дни ты отморозишь себе задницу. Убить его для тебя? – глумился дворянчик.

– Назад! – огрызнулся Сакет. Нормандского владыку уже поставили на место. Ему не нужна помощь барона, или кто он там; эти графья ничем не лучше его, но прячутся за завесу своего благородного происхождения. Спросить Сакета, так они просто в пух и прах разряженные бандиты, попирающие бедных и домогающиеся благосклонности короля. Сакет в точности знал свой кодекс: чтобы оставить в сем мире след, человек должен убивать и сеять ужас. Он пришпорил коня вниз по тропе, намеченной висельниками и отпечатками стоп их палача. Всадники Сакета бесцеремонно отпихнули де Фосса и его кавалькаду в сторону. И как только последний из приблизительно полусотни наемников пришпорил своего коня мимо, де Фосса повернулся к своим людям. Чем бы ни кончилась убийственная атака Сакета, де Фосса не сомневался, что добьется цели.

– Товсь! – скомандовал он, выхватывая меч.

В пяти сотнях ярдов от него Блэкстоун стоял во главе своего отряда. Они были за стеной, надев щиты на руки, держа пики и мечи на изготовку, когда всадники опрометчиво понеслись по узкой дороге. Арбалетчики стояли наготове по обе стороны от него, до поры не показывая своего оружия. Мэтью Хамптон стоял в десяти шагах позади вместе с полудюжиной английских лучников. Стрел у них было маловато, зато они способны разить врага куда быстрее арбалетов.

Мёлон стоял рядом с Томасом.

– Вы видите? Слезы матушкины! Это ж де Фосса вон там на гребне. Примкнул к ублюдкам. С людьми Сакета их тут верных восемьдесят, а то и поболе.

Даже одно войско Сакета превосходит их числом, а с де Фосса и его кортежем одна лишь их масса запросто проломит их хрупкую линию обороны. Блэкстоун бросил взгляд на лица воинов. При приближении орды глаза их расширились. Четыреста ярдов. Кто же станет их винить, если они не выдержат и побегут?

– Проклятие ублюдкам! – гаркнул он. – Проклятие на них за то, что они блядские дети и говно! Они издохнут без прощения! Проклятие на них! Пусть горят в аду! – и выкрикнул оскорбление во всю мощь легких, держа Волчий меч над головой, взобравшись на верх стены, чтобы его видели все. – Горите в аду! – взревел.

И клич взмывал все выше и выше, вместе с Мёлоном и Гайаром, шагавшими вдоль линии, выкрикивая проклятие.

Горите в аду! ГОРИТЕ В АДУ!

Обернувшись, Блэкстоун поглядел на Мэтью Хамптона. Лучники выглядели больными и слабыми. Их землистые лица и растрескавшиеся губы поведали ему, что их хватит только на залп или два.

Бандиты Сакета приближались, криками понукая коней вперед.

Томас ждал. Наблюдал, как лошади с трудом скачут под гору, видел, как бандиты жаждут перебить их.

Еще несколько шагов – вот и все, что ему от них требовалось. Держитесь на тракте, мысленно призывал он.

Пора.

– Лучники! Триста шагов! Наложи…

Стрелки приготовили снаряды трясущимися от немощи руками, но годы выучки и опыт придали им твердость.

– Натяни… – Блэкстоун снова бросил взгляд на всадников, стиснутых узкой дорогой при приближении ко второму повешенному. – Пускай!

Хотя лучников было не больше горстки, гнусавое пенье тетив и внезапный порыв воздуха заставил нормандских солдат у стены повернуться и уставиться на летящие стрелы, разинув рты. Первые оперения еще рассекали воздух, когда следующий залп устремился следом. И еще один. Томас не удержался от триумфального выкрика, рвавшегося из груди. Смертоносная английская машина снова делает свое дело. Кони и люди покатились кубарем, кувыркаясь и скользя, уворачиваясь от упавших, чтобы тут же рухнуть от невидимых под снегом ловушек. Некоторые наемники осадили коней из страха перед новыми стрелами и спешились, побежав вперед как попало, спотыкаясь и тяжело продираясь сквозь снег, полной грудью вдыхая морозный воздух. Они выдохнутся, еще не добежав до стены.

Двое из лучников опустились на колени – напряжение отняло у них последние силы. Хамптон и еще трое дали последний залп, и стрелы у них закончились.