Дэвид Гилман - Бог войны

Блэкстоун спросил у наймитов, желает ли кто-либо из них причаститься. Все приняли причастие, кроме того, кто обдал аббата своим презрением.

– Брат Марк, – жестом пригласил Блэкстоун настоятеля вперед, – ты провел мессу для моих людей вчера вечером, и теперь ты во главе сего монастыря. Ступи вперед и облегчи души этим людям перед переходом в мир иной.

Гино и остальных принесли из постелей посмотреть на казнь. Увидев виселицы, Мэтью Хамптон сразу понял, что отрок, поднявшийся до вентенара, а ныне и до латника, не растерял ни крупицы прирожденного мастерства лучника. Шестерых схваченных в Шульоне повесили на краю стены через каждую сотню ярдов. Покойники послужат вехами, отмеряющими дистанцию для его стрелков, будь они французскими арбалетчиками или англичанами с их длинными изогнутыми боевыми луками. Хворые или здоровые, но он и другие выпустят столько стрел, сколько смогут, в людей, которые скоро нападут на них.

Некоторые из нормандских владык обратились против короля Эдуарда; другие еще не решили, кому отдать свою верность. Ярый Уильям де Фосса, узрев возможность восстановить свою гордость и репутацию, предложил свои услуги – и тридцать воинов – французскому королю. Он принес королю клятву, что выследит мародеров, возглавляемых англичанином. Но потом наткнулся на наемника Сакета.

Сакет и его люди ночевали в лесах в шалашах, выстроенных на скорую руку из нарубленных ветвей и мертвых папоротников, пока наконец не вышли к тому месту, где под снегом должна была таиться дорога. Они уже много дней не вкушали горячего, и их медленное продвижение домой все больше растравляло их чувства. Ордер французского короля на убийство дерзкого англичанишки не давал Уильяму де Фосса никакого положения среди бандитов, к которым он примкнул, так что он со своими людьми покорно следовал у наемников в хвосте, признавая, что бретонец – повелитель наемников, находящихся под его командованием.

Удача даровала защитникам монастыря целых три дня, прежде чем на горизонте показались наемники. В первую ночь и весь следующий день шел густой снег, а еще два дня он налетал порывами. Снежное одеяло толщиной в добрый фут застлало дороги, ведущие к монастырю, и укрыло препятствия, уложенные людьми Блэкстоуна перед стеной. Всадникам ни за что не подойти развернутым фронтом, только по двое-трое в шеренгу, осторожно понукая лошадей, боязливо ступающих по снегу, скрывающему ямы и рытвины. Блэкстоун обозначил дорогу в том направлении, с которого хотел заставить наемников подойти. Трупы висельников едва заметно покачивались от морозного ветерка, облепленные снегом, отваливавшимся от них пластами, как гнилая плоть. Бандит с перерезанной глоткой занял свое место среди покойников с веревкой, пропущенной под мышками; зияющая рана почернела, одежду с него сорвали, превратив его нагое тело в трапезу для падальщиков – воро́н и во́ронов. Он станет первым трупом, который попадется на глаза Сакету, когда тот свернет за поворот дороги, открывающей ему вид на монастырь и перекресток, ведущий к его городу. Это заставит его устремиться по тракту именно так, как Блэкстоун и планировал.

Отпечатки ног Томаса вели к мостику, где он стоял, глядя, как река смывает снег со своих валунов. Переменчивая погода склонялась к оттепели; снег может скоро растаять. Уж лучше бы Сакет подоспел, пока земля еще под снегом. Ему хотелось, чтобы бой был уже позади и все разрешилось так или иначе. Люди находились по его приказу в монастыре, потому что он знал, что когда враги придут, они будут замерзшими и до судорог окоченевшими от долгой поездки и бесприютного ночлега под открытым небом. И потому хотел, чтобы его люди находились в тепле, были сыты, сильны и готовы убивать.

– Как думаешь, сегодня придет? – спросил Гайар у Мёлона, стоявшего с ним у передней стены, наблюдая, как Блэкстоун расхаживает по мосту.

Великан кивнул, дернув себя за бороду.

– Должен. Никто не путешествует зимой; ему даже падали в харч не сыскать. Сей снегопад выиграл для нас время. – Он устремил взгляд вдаль. На сером горизонте замаячила темная фигура всадника. – Сегодня, – подытожил он.

Придержав коня, Сакет воззрился на изувеченные трупы. От гнева его закоченевшие конечности налились жаром. Сплюнул и изрыгнул проклятие. Он гонялся за призраками по лесам, а теперь англичанин дразнит его повешенными. Быть посему. Он зарежет Блэкстоуна, как зверя в поле, а после отправит его изрубленные останки королю по кусочкам, употребив сего нормандского владыку как ничтожного гонца. Эти несколько жалких защитников скоро будут валяться в окровавленном снегу, а потом каждый мужчина, женщина и ребенок в Шульоне умрут лихой смертью. Он оставит в поле кровавую полосу в милю длиной, и больше ни одна живая душа не осмелится бросать ему вызов. А французский король щедро вознаградит его.