Иван Кудинов - Окраина

А утром, выйдя из юрты, Ядринцев невольно зажмурился: все вокруг — и долина реки, и сама речка Бура, протекавшая неподалеку, и дальние горы — были залиты солнцем. Ядринцев увидел Дуброву. Яков Павлович шел от реки, ведя в поводу трех лошадей, остальных гнали проводник-монгол и хозяин юрты, маленький бронзоволицый крепыш.

— Бачите, Миколай Михайлович, який денек разгулявся! — крикнул Дуброва. Быстро собрались, поблагодарили хозяина за ночлег и тронулись в путь. Позже узнали, что ночевали в юрте известного в этих краях конокрада. Смеялись от души, вспоминая, как помогал он утром разыскивать и запрягать лошадей, каким гостеприимным оказался… Навстречу тянулись навьюченные верблюды. Скакали, обгоняя друг друга, всадники; гортанные голоса их доносились издалека. Степь, казалось, звенела, была пестра от разнотравья; вдоль дороги, по обочинам, цвел голубой ирис, желтели бутоны полевых маков…

Переправились на правобережье Буры и вскоре выехали к озеру Цого. Отсюда, по словам проводника, рукой подать до слияния Орхона и Селенги. Степь как бы на глазах поблекла: появились солончаки, овраги, каменистые выдувы; потом снова пошла зеленая равнина… Назавтра поднялись на перевал Халюн, благополучно миновали опасные горные болота и спустились к Хара-Толу, притоку Орхона, пройдя в этот день более пятидесяти верст. Вечером валились от усталости, а утром стоило немалых усилий, чтобы подняться и двигаться дальше. Ядринцев, кажется, вовсе забыл о своих недугах, жил одной мыслью: добраться, во что бы то ни стало добраться до Орхона, достичь Хара-Балгусана, где, по расчетам его, находились развалины Каракорума… Время потеряло для него привычный смысл, и он измерял его теперь не часами и минутами, а пройденными верстами.

И вот на исходе третьей недели блеснули вершины Орхона. Отряд обогнул гору с севера, двигаясь вдоль урочища, переправился через мелководную протоку, прошел еще верст семь на закат… И вдруг ярким светом полоснуло по глазам — взору открылась обширная долина, горы словно расступились перед нею…

— Хара-Балгусан! — торжественно объявил проводник.

Громадные черные валы возвышались в центре долины. Медлительно кружил над ними, распластав крылья, огромный коршун. Знойное марево струилось, переливалось, дрожало над впадинами.

Все спешились, взволнованно заговорили. Невероятным казалось, что пройдено более семисот верст — и вот они у цели! Но будет ли цель достигнута? И не обманут ли их эти загадочные развалины?..

Поручик Смысловский, исполнявший обязанности топографа, предложил немедленно начать осмотр и съемку местности. Дуброва поддержал его, но проводник решительно запротестовал:

— Нельзя! Навлечете подозрение местных жителей. Все дело испортите.

— Но как же быть?

Проводник надвинул войлочную шляпу на брови, поскреб затылок:

— Поедем в аул, переночуем. А там видно будет. Утро вечера мудренее…

Пришлось подчиниться. И позже убедились: проводник был прав. Когда на следующий день приехали на развалины и начали их осматривать, тотчас явилась группа всадников, чуть погодя подъехало еще несколько монголов, остановились неподалеку, тихо переговариваясь и не спуская глаз с незваных гостей…

Ядринцев заметил среди них и хозяина юрты, в которой они ночевали.

— Чем они обеспокоены? — спросил он проводника.

— Думают, вы пришли копать золото. Боятся, что найдете клад и увезете…

— Клад?

— Ну да, — пояснил проводник, — здесь, под священными камнями, по преданию, находится клад… — И со вздохом прибавил: — Зря вы вчера сюда ездили. Говорил вам — не надо.

— Но мы же на охоту ездили, искали коз…

Проводник поцокал языком, усмехнулся и ничего не сказал.

— Миколай Михайлович, может, пугнуть их из ружья? — не без тревоги спросил Дуброва.

— Да вы что, в своем уме? — рассердился Ядринцев и внимательно оглядел стоявших неподалеку степняков, мрачные лица которых ничего доброго не предвещали. Возможно, и правда: не следовало вчера заезжать сюда… Обманули хозяина, сказали, что хотят поохотиться на коз, собрались вдвоем со Смысловским, зарядили ружья, а сами, едва скрывшись из вида, повернули коней и помчались на Хара-Балгусан… Выходит, кто-то их выследил. И даже драхва, которую подстрелил Ядринцев по дороге, не сняла подозрений. Что же делать? Монголы по-прежнему следили за каждым их шагом, негромко переговариваясь, но никаких действий пока не предпринимали — стояли как истуканы, дымили трубками…