Юрий Когинов - Недаром вышел рано. Повесть об Игнатии Фокине

В самом начале августа ленинский полк спешно, по личному распоряжению Владимира Ильича, был погружен в железнодорожные составы и направлен через Брянск, Саратов и Астрахань на помощь Бакинской коммуне.

Сколько воинских частей, сформированных в районе Брянска, проводил на фронт Игнат! Но бойцов, направлявшихся в Баку, напутствовал с непередаваемым волнением.

Обращая к ним на вокзале слова о защите революции, Игнат как бы видел перед собой лицо Алеши Джапаридзе — председателя Бакинского Совета. Это на помощь Алеше, на помощь азербайджанскому пролетариату спешил ленинский полк.

Красноармейцы только начинали свое передвижение в вагонах, а впереди них, по проводам, уже летела телеграмма: «Саратов военкому Антонову, Царицын Минину, копия Царицын Сталину, копия Балашов Подвойскому. Полк имени Ленина следует на Баку. Примите срочные меры к быстрому продвижению. За всякую задержку будете подлежать строгой ответственности. О времени прибытия и отбытия срочно уведомьте оперативный отдел Наркомвоена. Ленин».

Казалось, сделано было невозможное. По всем железным дорогам страны по распоряжению вождя перед полком открывались семафоры. Дни были спрессованы в часы, часы в минуты. Но этих-то часов и не случилось в запасе, как нередко происходило в те дни.

В Астрахани полк уже грузился на суда, чтобы плыть по Каспию в Баку, когда пришло известие о том, что Бакинская коммуна пала. Вражеские пули оборвали жизнь бакинских комиссаров.

И все-таки ленинский полк выполнил свой революционный долг. Вместе с рабочими Астрахани и моряками Каспийской флотилии красноармейцы, посланные из Брянска, разгромили выступление астраханских белогвардейцев.

В Москву, Ленину, была направлена телеграмма: «Белогвардейский мятеж подавлен при участии полка Вашего имени».

Миновал всего лишь один месяц, и снова под стенами пролетарского Брянска должен был собирать свои силы полк Красной Армии, теперь уже для помощи соседней Украине.

Несколько дней назад, 22 сентября 1918 года, Бубнов подписал приказ о формировании украинских советских дивизий. На основании приказа Третий имени Ивана Богуна полк Первой дивизии должен был создаваться в районе Унеча — Брянск.

Фокин знал, что последние недели Андрею Сергеевичу достались особенно тяжело. Он объездил и обошел пешком вдоль демаркационной линии все пограничные уезды Курской и Орловской губерний, встречался с повстанцами и беженцами, бойцами партизанских отрядов, чтобы подготовить организацию воинских частей и соединений, которым рано или поздно надо было освобождать Украину.

Несколько раз Бубнов нелегально переходил границу, чтобы встретиться с коммунистами-подпольщиками, своими глазами видел, как грабили братский украинский народ оккупанты. Составами были забиты все железнодорожные узлы — это отправлялись в Германию пшеница, сало, мясо, увозился крупный рогатый скот. Коммунистическая партия большевиков Украины находилась в подполье, за связь с нею грозили тюрьма и расстрел. За малейшее неповиновение оккупационным властям и националистам пороли нагайками мужчин, женщин, стариков и детей.

Да, проникали с той стороны спекулянты и мародеры, сеяли слухи о райской якобы жизни под германским сапогом. В свою очередь из губерний Центральной России к гайдамакам и кайзеровским баронам стремились бывшие графы и князья, царские генералы и офицеры. Но сотни и тысячи беженцев из Киева и Чернигова, из местечек и хуторов несли свои слезы и горе русским братьям, с которыми их разделила судьба, просили дать им в руки оружие, чтобы сражаться с притеснителями.

Шагая сейчас по улице Унечи, Бубнов взволнованно рассказывал Игнату о том, как всего несколько дней назад на курской земле, под Суджей, он встретился с партизанами, которые с боями прошли из-под самого Киева, из Таращи.

Вдоль железнодорожного полотна, сразу за рыночной площадью, тянулся длинный ряд бараков. А перед ними, утоптанный множеством ног, расстилался широкий учебный плац, откуда доносился лязг воинского снаряжения, отрывистые крики команд. По этим четким командам люди рассыпались из строя и снова заскакивали в ряды, пускались бегом или замирали в колоннах.

Уже поравнявшись с краем плаца, Игнат увидел, что те, кто составляли строй, были одеты не в красноармейскую форму, а кто во что — в крестьянские армяки и зипуны, летние пальтишки, пиджаки, куртки, хорошо, если по грянувшей уже осенней непогоде на ком-то был ватник или шинель.