Сергей Чефранов - Персональная политическая история

Широта процесса, о котором говорилось выше, позволяет предположить его естественность. Слово «модель» применительно к человеку вошло в повседневный обиход, что свидетельствует о постепенном, настойчивом и повсеместном изменении внутренней сущности человека. «Ни в одной стране мира не зафиксировано снижения количества больных астмой или уменьшения потребления жиров – и это несмотря на активные меры, предпринимаемые людьми для улучшения экологической ситуации на Земле и нормализации питания!» (Смена, Санкт-Петербург, 12.93), и также бесполезно отрицать явный процесс стандартизации человеческого менталитета во всех областях земного шара. Этот процесс замечается многими и ими же воспринимается с радостью, поскольку приводит к упрощению и, следовательно, к облегчению жизни, некогда столь трудной и наполненной непостижимым и тревожащим смыслом. Жизнь человека превращается в последовательность операций, предсказуемых и обязательных к исполнению. Уплата налога становится жизненно важной процедурой. Приглашение коллег на семейное торжество, как и приобретение машины или мебели, становится содержанием многих и многих дней и ночей! В качестве награды человека ожидают определенные блага и, более того, человеку даже не приходится ломать голову над тем, что есть благо. Это тоже чья-то работа – создать модель блага и сделать ее популярной. В большинстве случаев теперь этой работой занимаются не священники. Жизнь становится понятней и гарантии общества человеку надежней, но равнение на подобных себе приводит к усреднению результата. Нынешние времена вряд ли бы дали повод Ломброзо написать его «Гениальность и Помешательство». При этом я полагаю, что Ломброзо умел отличить гениальность от простой экстравоган-тности.

Американский лидер Pablic Relations Сэм Блэк резюмировал в 1989 году: «Перемены в концепции КСО в США можно охарактеризовать так: от понятия «хороший гражданин» и «общественный лидер» 70-ых годов перешли к понятию «супер-гражданин-лидер». Заметьте, что при этом из оборота оказалось изъятым доброе, естественное и многосмысленное слово «хороший», на смену которому пришло резкое, беспокойное, искусственное слово «супер», рождающее, по крайней мере сегодня, довольно однообразные ассоциации. Само понятие КСО – Корпоративная Социальная Ответственность приводит к размышлениям об осуществляющемся переносе ответственности за процессы и события в обществе и поступки отдельных граждан, слагающие эти процессы, с самих граждан, совершающих поступки и проступки и досягаемых для закона, на все общество – неподсудное и ненаказуемое, ибо оно само творит и суд, и расправу. Предполагая естественность этого переноса мы предполагаем его соответствие законам Природы. И далее подведем некий предварительный итог, способный озадачить и напугать нынешнего не супер-гражданина-лидера. Ведь мы сегодня уверены, что человек – это не только Человек Разумный, но также и Человек Смеющийся (Платон), и Человек Играющий (Хейзинг), и даже Человек Плачущий и Человек Виноватый, в общем, Человек во всех его прошлых и настоящих непостоянстве и проблематичности. А в максимально совершенном с точки зрения «супер-гражданина-лидера» обществе, которое постепенно складывается на Земле по законам природы, быть не может законов и даже обычаев человеческих, которые сегодня еще часто противоречат природным, и в рамках наших нынешних представлений о добре, зле, радости и печали такое общество беззаконно и бесчеловечно.

В одном журнале, помнится, это был блестящий глянцем номер карманной «Англии», мне попался на глаза термин «Корпоративная репутация». Не требуется особой прозорливости, чтобы увидеть в ней младшую сестру КСО.

Скорее всего, читатель и из собственного жизненного опыта сможет привести примеры, когда в жертву Корпоративной Репутации приносились длинные волосы или короткие юбки, джинсы, целые музыкальные направления и многое другое. Когда это явления проявляется в национальных масштабах, над ним смеются, но когда речь идет об одной отдельной фирме, говорят о фирменном стиле и подсчитывают прибыль.

Слово «добродетель» некогда означало способность к труду и в силу индивидуальности труда в те времена заключало указание на личность. Способность к труду считалась почти божественным даром и «добродетельный» применительно к человеку означало «деятель добра». В условиях общественного разделения труда, когда труд не требует особенных усилий, а приветствуемым результатом является общественное благо, добродетель перестала быть сущей чертой отдельного человека и само слово перешло в разряд устаревших. Теперь у истоков блага стоит все общество, а не отдельный человек. Но солнечный луч, падающий на лицо человека, освещает его, хотя и не просветляет сознания. Каждый член общества забирает себе капельку общественной добродетели, добродетель измельчается, капельки тщательно изучаются, измеряются и сравниваются между собой и – какое кощунство! – с другими явлениями мира, приносящими общественное благо. Добродетель приобретает стоимость и становится товаром. В этих моих словах нет ни капли цинизма, а есть только грусть по тем смутным временам, когда добро непременно несло в себе некое божественное начало.