Вера Гривина: Невольница. Роман

– Ладно, оставайтесь. Может быть, оно и к лучшему, что ты, Вадим, здесь будешь служить, а не в Царьграде. Там служба все больше опасная, а у тебя как-никак жена молодая.

– А ты, Аза, почему молчишь? – обратился Вадим к жене. – Последнее слово за тобой.

– Я, как ты, – ответила она, старательно скрывая свою радость.

Она сочла это внезапное окончание путешествия подарком, ниспосланным ей свыше. В памяти Азы тут же возникли недавние неприятности. Почти сразу после отплытия из Обстакула она почувствовала себя скверно из-за качки и долго лежала пластом, не реагируя ни на что, и не на кого, включая горячо любимого мужа. Когда же ее состояние улучшилось, обнаружились другие проблемы, часть которых она постаралась скрыть от Вадима, чтобы его не огорчать. Приходилось Азе переживать и страх, когда на них дважды пытались напасть, а в третий раз напали. Пока воины Рынды отбивались от неприятеля, единственная среди путников женщина отчаянно молилась в трюме. Измотали ее порядком и бытовые неудобства, и она с удовольствием подумала о том, что следующую ночь ей предстоит провести в нормальной постели, а не на куче соломы и тряпья.

«Господи Иисусе и Пресвятая Дева! Благодарю за оказанную милость!»

– Если моя жена согласна, мы остаемся, – объявил Вадим.

Стратиг удовлетворенно кивнул.

– Тогда собирайтесь. Через час мы отправляемся в Коринф.

Аза и Вадим поднялись на борт корабля. Она была в прекрасном настроении, но замечала, что муж озабоченно хмурится.

«Чем он недоволен?»

Пока Вадим беседовал с Рындой, его жена собирала вещи. Когда она почти закончила, к ней подбежал Нуньо и неожиданно сообщил:

– Я тоже остаюсь.

– Почему? – удивилась Аза.

– Благородный сеньор Нихерито берет меня к себе на службу.

«Благородный сеньор Нихерито» – это, конечно же, был стратиг фемы Пелопоннес Никифор Нихерит. Нуньо коротко поведал о своей с ним беседе, закончив этот рассказ словами:

– Я ему понравился.

– Это замечательно! – искренно порадовалась за юношу Аза.

– Ты ко мне добра, да возблагодарит тебя за это Господь, – вздохнул он. – А вот твой муж с трудом меня терпит. Мне жаль, что я ему неприятен.

Аза виновато развела руками.

– Не обижайся на Вадима. Думаю, со временем он поймет, что ошибался в тебе.

Она поискала взглядом мужа и нашла его рядом с Каганом. Вид у печенега был хмурый.

«Этот язычник очень привязался и к Вадиму, и ко мне», – подумала Аза.

Она вновь пожелала Кагану поскорее уверовать в Иисуса и спасти свою душу.

Вадим подошел к жене.

– Ты готова, Аза?

Вместо ответа она задала свой вопрос:

– Тебе ведь жаль расставаться с Рындой, и с Каганом?

– Конечно, жаль.

Почувствовав себя виноватой, Аза замямлила:

– И все из-за меня… Но я могла бы еще потерпеть… Если тебе не хочется…

– Я уже дал свое согласие, – прервал ее Вадим и, нежно ей улыбнувшись, добавил: – Ты со мной, а без других людей я могу и обойтись.

Рында решил отплыть сразу после отъезда Вадима и Азы. Провожая друзей, старый воин старался выглядеть спокойным, однако его глаза были затуманены печалью. Он и Вадим, переговорив на своем родном языке, крепко обнялись, после чего Рында ласково погладил по голове Азу.

– Берегите друг друга, – пожелал старый воин дрогнувшим голосом.

Кавалькада двигалась между скалистых гор и живописных долин. Аза и Вадим ехали вслед а стратигом: она на рыжем муле, ее муж на сером, пятнистом жеребце. В начале пути у молодой женщины было приподнятое настроение. Она любовалась красивыми видами, а от горного воздуха даже немного опьянела. Однако резкая перемена обстановки скоро обернулась для нее усталостью. Аза перестала смотреть по сторонам, а занялась борьбой с напавшей на нее дремотой.

– Что с тобой? – забеспокоился Вадим.

– Я всего лишь немного устала.

– Потерпи еще немного.

Она улыбнулась ему, но улыбка получилась вымученной.

Очень некстати Аза вспомнила путь от Перпиньяна до Обстакула. Тогда у нее тоже было приподнятое настроение, постепенно сменившееся дремотной усталостью. И природа Пелопоннеса отчасти походила на природу Русильона.

«Вадим говорил, что на его родине все иначе. Там нет гор со скалами и крутыми склонами, а есть только невысокие холмы. А еще он рассказывал о густых лесах, где растут деревья с черно-белыми стволами. Как же такое дерево называется? Не помню. Бер… Бер… Кажется, береза. Предки Вадима считали это дерево священным…»