Даниил Калинин - Памяти подвига

Каждому взводу предписывалось в едином боевом порядке проследовать около одного километра. Оставив одно отделение в засаде, оставшимися в расходящемся направлении продолжить поиск ещё на два. При обнаружении искомого отправлять посыльных. При встрече с противником, при условии избегания огневого контакта, выяснить численность.

Самая тяжелая задача досталась третьей роте: похоронить погибших, оказать первую помощь раненым, собрать боеприпасы и действующие единицы оружия. Я был в охранении и честно был очень рад, что мне не приходится видеть обезображенных войной мёртвых товарищей. Во время налёта как-то не обращал внимания на это внимание; но после, при взглядах на изуродованные и исковерканные тела, меня стало выворачивать наизнанку.

Погибли многие политруки. Они, как и новобранцы потерялись во время бомбардировки, начали метаться под огнём юнкерсов. Так назвал бомбардировщики Белик (Слава Богу, выжил!). Погиб и Барыбин.

Оставшиеся в живых политруки имели боевой опыт, их действия не были бестолковы. Потому комбат поставил их взводными там, где повыбило командиров.

Получив конкретные задачи, люди приободрились. Выполняя их, отвлеклись от тяжких мыслей о потерях и смерти. Поредевший батальон вновь стал боевой единицей.

Спустя незначительное время пришла разведка, сообщив о найденной грунтовой дороге. Дождавшись остальные разведгруппы, батальон начал движение. К вечеру мы набрели на небольшую деревню. Я навсегда запомню лица людей, встречавших нас: большинство смотрели с надеждой и радостью, кто-то тяжело и грустно, а кто-то с плохо скрываемой ненавистью.

Как оказалось, в деревни была небольшая группа наших, как раз из под Кличева. Все раненые, оружия – на троих одна винтовка, форма изорвана, на лицах уныние, скорбь. Старшим был сержант, он и поведал нам страшные вести: немец прорвал оборону, танки наступают по шоссейной дороге в сторону Могилева, пехота скоро доберется и сюда. Надо отступать.

Комбат молча выслушал, после коротко сказал: «идите». Позже я понял, почему он не включил их в состав нашего подразделения: они были сломлены. Пантюхин побоялся, что их настроение передастся его подчиненным, и люди не смогут нормально драться.

Утром батальон выступил. С местными договорились о том, что раненые останутся у них; для прикрытия выделили небольшую группу солдат – меньше взвода. Им досталась зенитная установка; остальное тяжелое вооружение забрали с собой. Батальон насчитывал теперь триста бойцов.

Двигались в сторону шоссе, но не по грунтовке, а лесной дорогой, чтобы снова не попасть под налёт юнкерсов. Отступавшие рассказали, как немецкая авиация охотилась на нашу пехоту и гражданских, даже на одиночные цели. Тогда в такие рассказы верилось с трудом.

К полудню вышли к шоссе. Замаскировав подразделение и дав привал на обед, Пантюхин отправил две разведгруппы в стороны вдоль дороги. Цель —обнаружить немцев и место, где высокая трава или посадки располагались непосредственно у дороги. Желательно так, чтобы дорога делала поворот, а местность вокруг была с ней не на одном уровне. Такой участок нашёлся километрах в трёх от нас.

Комбат решил организовать засаду. Условия отвечали поставленной задачи: слева от дороги располагалось пшеничное поле с высокими уже стеблями, слева негустой лес. И дорога как раз делала крюк. Засада была организована таким образом, что мы перекрывали пространство метров в 300. В метрах двадцати от дороги, в пшеничном поле, спрятались лучшие гранатомётчики, всего 27 человек. Им выдали все имеющиеся Ф-1 – около 5 штук на брата («лимонок» было немного), а также по 10 ргд-33. В 15 метрах позади расположились еще около 60 человек, все вооруженные СВТ и ППД. Ещё в двадцати метрах – минометные расчёты -24 человека. На расстоянии метров по пятьдесят в сторону от основной засады расположились по 2 замаскированных расчёта станковых «максимов» и по отделению прикрытия. «Максимы» должны были вести огонь по голове и хвосту вражеской колонны.

Оставшиеся силы, полторы сотни бойцов и командиров, замаскировались в посадках. Один расчёт дягтерева в среднем перекрывал метров по пятнадцать шоссе; мы должны были вести кинжальный фланкирующий огонь. Плотность стрельбы получалась очень высокой. При этом, учитывая разность уровней обеих частей засады по отношению к дороге, своих мы не должны были зацепить.

Снайперы также расположились в посадках. Из тех, кто с оптическими прицелами – по одному по оконечностям и двое на изгибе дороги. Их цель была особой – ранить (именно ранить) немецких офицеров. Команды должны были передаваться ракетницей. Ко всему прочему, комбат настоял, чтобы каждый командир вооружился винтовкой.