Владимир Леонов - В них и язык, и душа, и свобода. Русь в древних текстах

Третьи три брата – Рюрик, Трувор и Синеус, роль которых в русской истории связана с установлением княжеской власти, то есть начатков государственного устройства.

Путем троекратного введения этого мотива маркируются (отмечаются) наиболее важные, с точки зрения книжника, моменты русской истории: разделение земли, основание Киева и начало княжения. Опять неявно, однако настойчиво, подчеркивается роль Киева для судеб русской земли. Следует заметить, что имеются и другие подобные скрытые маркеры. Так, первым русским князем был Рюрик. Однако в летописи «русским князем» среди варяжской династии впервые называется Олег (запись под 852 г.). Почему? Да потому, что Рюрик княжил в Новгороде, а Олег – в Киеве. Геополитические акценты расставлены летописцем совершенно недвусмысленно: Киев для него – главный город.

Далее, привлекает внимание известный эпизод расправы Ольги с древлянами. В основе этого эпизода легко узнается фольклорная образность, восходящая к сказочному жанру. Особенно характерен образ самой Ольги – главного действующего лица. При анализе фрагмента ее нередко сопоставляют с Бабой Ягой: на том основании, что она проявляет последовательную изобретательную жестокость в отмщении (троекратном, что существенно для архаического сознания), и притом перед смертью отправляет своих врагов помыться в бане. Но более важен другой прототип Ольги: образ мудрой жены (мудрой девы). Этот образ инвариантен ( постоянен -авт. ) для целого ряда волшебных сказок, где мудрая жена выступает в функции либо самого героя, либо волшебного помощника героя.

Здесь существенно то, что Ольга проявляет остроту ума, достигая своей цели, то есть мести. С названным фрагментом сопоставим другой: фрагмент сватовства к Ольге царя Константина. Ольга, не желая идти замуж за Константина, просит его крестить ее (а крещение было уже готовым ее намерением). После крещения Ольга отказывается от брака, мотивируя это тем, что по христианским законам брак с крестницей недопустим. «Перехитрила ты меня, Ольга », – соглашается Константин, тем самым признавая остроту ума Ольги, ее мудрость. Эти два эпизода легко сопоставимы, так как в обоих случаях на первый план выводится одно и то же качество героини: мудрость.

Для идеологии Повести эти эпизоды имеют немалое значение. В них, с опорой на модели архаической ментальности (троекратный повтор, мудрая жена), осуществляется осмысление Ольги как выдающегося своей мудростью исторического персонажа. Тем самым приобретают легитимность (то есть «законность») совершенные ею действия.

Для христианского историка главное из них, конечно, – это крещение, которое Ольга приняла, по-видимому, первой из княжеского рода. Поступок Ольги вовсе не был естественным в глазах современников. Существует предположение, что крещение Ольги вообще было тайным. Во всяком случае, еще и ее сын Святослав креститься наотрез отказался, мотивируя отказ тем, что «дружина станет насмехаться». Поэтому составителю летописи необходимо было представить Ольгу женщиной особой мудрости, чтобы все ее предприятия рассматривались как безусловно правильные и законные. Для этого и был спроецирован на исторического персонажа – Ольгу знакомый всем современникам из устной поэзии образ мудрой жены.

Обращение летописца к паттернам ( модельным -авт. ) архаической ментальности заметно и в других фрагментах Повести. Это безусловно касается рассказа о походе Владимира на Полоцк. Даже беглая реконструкция исторических обстоятельств, имевших место ко времени этого похода, показывает его нецелесообразность с точки зрения военной стратегии. Один из трех братьев-князей, Ярополк, убил другого, Олега. Узнав об этом, третий брат, Владимир, сидевший в Новгороде, испугался и бежал «за море» (так тогда назывались варяжские земли) собирать дружину. С дружиной варягов Владимир направился к Киеву, чтобы дать Ярополку решительный бой. И вот в такой-то момент Владимир посылает к полоцкому князю-варягу Рогволоду за его дочерью Рогнедой, которую хочет взять в жены. После отказа Рогнеды и Рогволода Владимир идет с войском к Полоцку, завоевывает город, убивает Рогволода и его семью, а Рогнеду силой берет в жены.

Казалось бы, для чего Владимиру отвлекать силы и заниматься семейными делами, когда на первом месте стоит вопрос о единоличном общерусском княжении, безусловно предполагающий гибель одного из двух братьев-князей? Причина становится понятной, когда мы вспоминаем, что Рогнеда была невестой Ярополка и ее уже «собирались вести» за него. Для архаического сознания очень узнаваем и понятен функционально-мотивный комплекс «взятие города / брак / воцарение», реализовавшийся, в частности, в целом ряде сказок, где герой побеждает царя, берет в жены его дочь (невесту, супругу) и сам становится царем. Актуализация одного из элементов этого комплекса немедленно вызывает ассоциации с другими. Поэтому овладение Рогнедой, невестой Ярополка, для Владимира было знаковым поступком, залогом победы над самим Ярополком и стяжания его власти.