Анри Коломон: Сицилия из рук в руки. Выборки из романа «Франсуа и Мальвази»

Епископ Трапани, считавший тот полк, что он содержит на свои средства отнюдь не мелочью, хотел вывести разговор в свою сторону, но маркиз только что назвал траты именно мелочью и в данный момент заверял князя Сан-Кальтальдо в том, что будет и у него в определенном городе стоять свой собственный полк. Затем обратился к князю де Шакка с вопросом.

– Как вы получили это письмо?

– На руки от посыльного. Князь де Карини отдыхает в поместьях и оно прямиком досталось в мои руки…, через секретаря, сеньора де Ля Воро.

Упомянутый согласно кивнул головой, подтвердив то, что посыльный прибыл сразу к нему и сейчас до времени находится в надежном месте.

– Подержите его там еще пару дней. А затем пусть еще раз подъедет к губернатору, но с предыдущим письмом.

– Письма датированы. – указал секретарь де Ля Воро.

– Ах ты черт, – досадливо ругнулся Спорада, не зная что делать. Ему не хотелось, чтобы письмо попало в руки губернатора. В этом случае оный, согласно тексту отправил бы вместе с уплывающей казной и ее всецелого казначея, сюринтенданта маркиза Спорада, на том же корабле. И пока его мышление велось вокруг да около мысли отвязаться под каким-либо предлогом от поездки и только приходило к мысли, что письмо должно быть вручено губернатору после отправки золота, у сеньора де Ля Воро выход был найден и со всех сторон обдуман.

– Монсеньор! Можно действовать через самого нарочного. Сейчас он знает, что губернатор за городом. Остается только продержать его в этом неведении дня два-три и потом прийти к нему вручить пакет обратно. Приказать отвести его самому губернатору лично… который будто бы только что вернулся из поместий и объяснить дело так, что как будто бы я слегка виноват, что совсем забыл о письме, не распорядился отправить, а стал дожидаться приезда князя. То есть ему следует вести себя так, будто он приехал только что. За это время казна должна уже быть отправлена, простите, перед этим. С ответным письмом от губернатора он отправится так же как ни в чем ни бывало и если проговорится подозрение падет на губернатора.

На миг взгляды маркиза Спорада и де Ля Воро сошлись и последний получил одобрительную похвалу. На этом собрание было закончено. Собиравшиеся вельможи встали и распрощавшись разошлись. Первыми и почти сразу со двора виллы Фаворите выехали кавалькады епископа Трапани и князя Сан-Кальтальдо. Первый из них не спеша отъехал в сторону Монреале. К своему знакомому архиепископу Монреальскому; а владетельный князь угнал в обратную сторону переполненный пылкой энергии и желания подготовить юг пирога сицилийской приманки, и какой! Ни в какое сравнение не идущий с майонезным подливчиком одноименного порта, от которого отказаться невозможно, и съесть как окажется еще трудней.

В ту ночь походная карета внутри которой в двух ее раздельных частях сидели вице-губернатор со своим личным секретарем де Ля Воро и сюринтендант финансов маркиз Спорада с Бофаро и с телохранителем Касба, подъехали к воротам Монтельто. Бофаро слез и без разговоров заставил стражников пропустить карету с сопровождающими в город. Но залезать обратно не стал, только лишь попрощался с Монсеньором с подножки и через открытую дверцу с зашторенным оконцем.

– Делай все как я тебе сказал, – говорил Спорада как можно тише, дабы князь де Шакка, сидевший на следующем ряде к ним спиной поменьше вникал в суть.

Резиденция сюринтенданта в Палермо представляла старинное и необыкновенное сооружение, особенно зрелищное на фоне синего ночного сицилийского неба. Дворец Циза представлял собой высокую квадратичную коробку в три высоких яруса-этажа, прямоугольные прорези окон в которых совсем не оттеняли вид фасада сходного чем-то с плоской желтой стеной, нарезанной валообразными вырезами оконных ниш. Сложенный из камня цвета не выгорающего на солнце, дворец по ночам освещался желтым светом огня и представлял собой яркое зрелище, строгой коробки с приставленными по бокам суживающимися многогранниками высоких башен.

Пожалуй, говорить о цельном виде фасада было бы зря, если оказываешься перед ним на мощеной площади, а вернее говоря перед дугообразной аркой, доходящей от пола почти до середины, под самый подвешенный герб. Но сама арка была сравнительно узка и кончалась сразу, как под нее заезжали. За ней и внутри первого яруса дворец был практически пол и имел выходы наружу кроме высокой арки, две поменьше, а так же три вовсе не больших прохода по бокам.