Анри Труайя: Руки

Жинет Парпен, девица 23 лет стала работать маникюршей в салоне красоты на Елисейских полях не по призванию, а в надежде найти мужа среди клиентов, ибо посетителями были одни мужчины. Прошло 19 лет, но ни один мужчина, доверявший ей свои руки, не попросил ее руки. По правде говоря, она стала профессионалом в своем деле: ей не было равных в работе с кусачками, пилочкой и с куском полировальной кожи. Но в ее лице не хватало нечто такого, что зажигает вожделение самца и толкает его создать семью. Высокая сутуловатая блондинка, она напоминает овцу по расстоянию между глазами, а по длине лица — лошадиную морду из-за ниспадающей верхней губы и травоядной нежности ее взгляда. Ее жесты немного скованны, а голос подрагивает. Она краснела по любому поводу и никогда не участвовала в беседах своих молодых коллег во время перекуров. Единственной данью моде являлось легкое припудривание лица и две капли фиалковых духов за ушами. До сорока лет она страдала от невинности, которую она называла «моим одиночеством». Но сейчас она успокоилась и более не мечтает приближаться к мужчине, кроме как для обработки ногтей. У нее были свои клиенты, которые переносили свои визиты в салон, лишь бы не попасть к другому мастеру. Все клиенты «Кинг — Жорж-Куафюр» были очень важными персонами: бизнесменами, кинематографистами, звездами спорта, модными политиками. Один из последних сделал за свою жизнь сотни маникюров. И когда они появлялись вновь, это было для нее счастьем и славой. Звонил телефон, и она слышала голос кассирши мадам Артур, которая спрашивала медовым голосом: «Мадемуазель Жинет, месье Мальвуазон-Дюбушар, в 15 часов, возмешь?». Приятно щемило сердце, как будто ей сообщали о любовном свидании! Такую работу многие ее коллеги считали монотонной, а ей она казалась полной неожиданностей и вдохновения. С какой ловкостью она встречала каждого клиента, садилась около него на табуретке и прикрепляла к подлокотнику мисочку с горячей водой, где будут отмокать его пальцы. Согнувшись, как велосипедист, она трудилась молча, а выше нее парикмахер в белом халате щелкал своими ножницами и вел мужской разговор с клиентом. Сведения о бегах, политическая информация, разговоры о превратностях погоды, о неудобстве дорожного движения и о преимуществах разных автомобильных марок — эти слова сыпались вперемешку с остриженными волосками. Время от времени неприличный анекдот, который она понимала наполовину, румянил ее щеки. Грубый мужской смех заставлял ее еще ниже опускать голову. Как и все сотрудницы «Кинг-Жорж-Куафюр», она носила сиреневую рабочую блузку со своими инициалами. Тогда как некоторые из ее коллег находили удовольствие нагибаться, чтобы предоставить обширный вид своей приманки, она старалась, чтобы ни один нескромный взгляд не проник ей в вырез груди. Брошка с камешками была пришпилена в нужном месте. Возможно, она зацепила бы мужа, не будь она так застенчива. Так она иногда думала, но тут же успокаивала себя, что форсированием природы нельзя приобрести счастья. Ежедневная мужская компания поддерживала в ее жизни безобидное маленькое возбуждение, от которого она не ждала ничего определенного, но ей это было нужно как наркотик. Она любила атмосферу салона красоты, где сладкий аромат косметики смешивался с запахом выкуриваемых сигар; вертикальный блеск зеркал над одинаковыми раковинами; розовые головы клиентов, выстроенные в ряд на белых основаниях пеньюаров, как в колбасном цехе; суету посыльных; журчание воды из кранов — все это гигиеническая и коммерческая суета, прерываемая иногда телефонными звонками и хлопаньем входной двери, выходящей на бульвар, где проносились шумные автобусы Вечером, возвращаясь в свою маленькую комнатку на бульваре Гувиан-Сан-Сир, она чувствовала себя утомленной и слегка выпившей. Все господа, которых она обслуживала, крутились в ее памяти. Но это не их лица преследовали ее, а их руки, мягкие и влажные, или сухие и костлявые, или орошаемые синими венами, или усеянные коричневатыми пятнышками, или с фалангами, покрытыми волосками! Она смогла бы написать имя на каждой из них — отрезанные на уровне кистей, они плавали как медузы. Некоторые ей даже снились. Но утром, соскочив с кровати, у нее снова был светлый ум. Однажды в субботу, в мае месяце, во время ее перерыва между назначенными клиентами, она увидела, как в салон зашел мужчина маленького роста, коротконогий, с выпирающим животиком, круглое лицо его, гладкое и бледное, венчал пучок седых волос.