В. Тюпский - Преодоление

Скудная, голодная степь. Нигде ничего не раздобудешь, а станицы казачьей и не видно.

Разговоры уже пошли не в лад. Хотелось где то и подработать, да всё как-то не ладилось.

А Петро, тяжёлый на ногу, уже совсем расписался. Молчит, сник, и всё тут!

Усталые, голодные, промокшие до костей, вошли в большое село. Шли долго, и вот встретили старичка, бойко шагавшего им на встречу.

Парни поснимали картузы и обратились к прохожему:

– Добрый вечер дедушка! Не скажете, где бы можно было отогреться и дождь переждать?

Дедушка приятно, многозначительно улыбнулся и сказал:

– Детки, дождь можно и не переждать! После дождя повалит снег! А вы кто такие, откуда и куда путь держите?

Быстро уловив, что к чему, он вежливо сказал:

– Пойдёмте со мной, здесь не далеко.

Парни двинулись за стариком.

– Ну, вот и пришли!

Небольшой двор, в углу уютный, сказочно отделанный домик. С крашеными наличниками и кружевным карнизом.

– Что ж, придётся вам раздеваться в прихожей, – сказал старик.

Парней встретила немолодая женщина. Молча принесла воды и рушник.

Разулись, разделись, хорошо помылись и вошли на кухню. Там уже был накрыт стол. Стоял чугунок с горячей варёной картошкой. В глиняной чашке красовались хрустящие солёные огурцы.

Старичок сказал:

– Садитесь детки, ешьте, что Бог послал!

Ребята помолились на образа святых, их было много. Трижды ударили лбами об пол, и сели за стол.

Старичку явно понравилась набожность путников.

Чугунок быстро опорожнили. Хозяйка принесла крынку [20] Крынка – сосуд для молока из обожженной глины. молока и ещё краюху хлеба.

Закончив с ужином, хозяин сказал:

– Располагайтесь как дома, я скоро вернусь.

Слово «дом», их тревожило всю дорогу. Думали много. Ведь можно было и отказаться от этого похода, сослаться на какую-нибудь причину. Пожурили бы сельчане, да и умолкли. А вот теперь это слово вроде бы и не имело особого значения. После тяжелейшей дороги, ослабшие, очутились в таком уютном домике. Отогрелись, наелись досыта, размякли, и парней стало клонить ко сну.

Не успели хлопцы заснуть, как вернулся хозяин с церковным служителем, батюшкой.

Хозяин рассказал батюшке о незадачливых, но очень богомольных путниках.

Окрестив путников крестным знамением, батюшка завёл с ними душевную беседу.

– Кто такие, откуда, и куда путь держите?

Поговорили, и вскоре он ушёл, сказав на прощание:

– Приходите к заутренней, совершим Божие причастие.

Ефим проснулся рано. Старичок уже собирался уходить, да всё не решался разбудить ребят. Уж так безмятежно они спали, после длинной дороги и нелёгких испытаний.

Парни быстро вскочили, умылись, оделись, и помолившись отправились в церковь.

Старичок оказался церковным служкой.

Причастие свершилось. Батюшка завёл парней в дом тут же, во дворе. Там их накормили, дали хлеба и сала в дорогу.

Батюшка, напутствуя ребят строго сказал:

– Не вздумайте идти в зиму, загините!

Написал бумагу, отдал Ефиму, и объяснил:

– Идти вам ещё долго, дней десять, а там, на рубеже есть казачья станица. Вот как доберётесь до неё, спросите, где живёт их старшина, Пётр Иванович Корнеев. Поклонитесь низко, бумагу ему подадите. И он поможет вам в добром деле. Поклон и от меня ему! Брат он мой, родной. Ну, с Богом!

Усадил парней на телегу, и повёз их до первого села мужичок, видно нанятый батюшкой.

За селом засияло солнце, день был приветливый. Ободрённые напутствием батюшки и с полными желудками больше шли пешком, так как лошадёнка была тощая, и еле тянула телегу.

Вскоре мужичок распростился с парнями и уехал.

Уже вечерело, парни стали искать ночлег, но не найдя укрытия, спали на траве, прижавшись друг к другу.

Так прошёл день, другой, третий.

Хмурое небо, промокшая одежда, ледяной ветер пронизывал до костей. И с каждым днём всё холоднее.

На пятый день пошёл снег.

Унылая холодная степь, не богатые редкие селения.

Жители теперь неохотно впускали промокших, испачканных в грязи путников.

Заходили в основном в крайние хатёнки, в которых обычно жили бедные люди. Но они давали угол, обогреться, просушиться, переспать.

С продуктами было нелегко, трудно было что-то купить у крестьян. Ну, булку хлеба, две.

А в корчму боже упаси! Их дома предупредили так, что если покажешь деньги там, то можно сказать, там деньги и оставишь. Ловкачи сумеют выудить всё!

И вот на восьмой день пути выбились из последних сил. Голодные, простуженные, в рваной обуви, не видя дороги, пробивались сквозь намёты снежных сугробов.