Лев Жданов - Том 4. Последний фаворит. В сетях интриги. Крушение богов

— Смотри, и Николаша-милаша здесь с будущим тестюшкой, — толкая локтем осторожного Моркова, буркнул Безбородко, когда они завидели Вяземского и Николая Зубова, сидящих в углу и о чем-то толкующих.

— Обхаживают друг друга. Старик чает найти лишнюю защиту и покрышку для своих плутней… А другой думает, что с уродом Парашей клад получит от тестя-хапуна. Как бы оба не ожглися один на другом… Помяните мое слово, граф…

— Помяни моих два, Иваныч: крепко засели эти «зубки» в нашей пасти… Много пережуют, перемелют… Уж у меня на это есть нюх. Сначала и я думал: забава на неделю, на две этот молодчик с братцем его, с мальчишечкой, с херувимчиком вербным. А теперь вижу… как бы новичок и старым дорогу не перешел, даже тому же князю светлейшему.

— Поди, ваше сиятельство, жалеть о том не станете? Место чище станет, просторнее будет… А вам этих господ бояться нечего…

— Ну, мне! Я своей головой да горбом дела вершу, служу моей матушке и государству, а не ногами фортуну нагоняю, пехтурой в храм Славы иду… Мне это не для чего, и такие фрукты для меня — тьфу!

— Ну конечно, вы сами знаете…

— А все-таки досадно!.. Куды конь с копытом, туды и…

— …Рак с клешней… Почитание мое свидетельствую графу всенижайшее… Вестимо, раку надо раком пятиться, садиться под кочку — переспать ночку, а не на бугорок ползти… Да, о ком это вы, ваше сиятельство?

Князь Голицын, прозванный Зайчиком, любезно раскланялся и ждал ответа, подойдя к беседующим.

Сейчас же присоединился к группе граф Салтыков со своим костыльком, в мягких штиблетах и Чертков, постоянный карточный партнер Екатерины.

— О ком это я говорил? — вопросом на вопрос отозвался по привычке медлительный «хохол». — Да, про шведов, конечно же, не про кого иного… У нас при дворе никто раком не ползет, не пятится. Все грудь вперед! А шведы стали было задаваться. Вот мы им и прописали… Нынче, слышно, и принц сам пожаловал, чтобы матушке доложить, как и что там, про дело про морское, каковое 13 августа нам Бог на радость послал.

— Да, да… Взмылили мы треклятых забияк, — своим резким тоном и обычной грубоватой манерой заметил Чертков. — Не сунутся, леший бы им и два водяника в зубы! Одно жаль: немцу пришлось такую славную баталию для матушки выиграть… Словно своих, русских генералов мало…

— Вот-вот, святое, разумное слово твое, батюшка куманек, — быстро закивав головой, вмешался Салтыков. — Я и то говорил, даже… Нешто брат мой не сумел бы с такими чудо-молодцами шведов отдубасить? И дома бы все осталось. А то скажут: не умеют свои генералы войсками командовать. Из-за границы товар выписываем, принцев заморских выкликаем… Да… кхм-кхм-кхм… — вдруг спохватился и закашлялся хитрец. — Впрочем, ее воля, матушки нашей!.. Ей лучше знать в своем дому, что к чему… Куда квас, куда говядинку…

— Вот-вот-вот: куда говядинку! — подхватил Чертков, довольный выражением.

— А что так запоздал, батюшка ваше сиятельство? — обратился Безбородко к Салтыкову. — Раней не видел я тебя, отец Николай Иваныч. Думалось бы: из первых тебя здесь видеть нынче придется.

— Я и то раней тебя заявился, Александр Васильич. Хоть и не так рано, как думалось… Задержка вышла по дороге… Из Павловска я сюда прямиком ехал… Да около часу переждать пришлося…

— А значит, и вашему сиятельству охота большая встретилась? — спросил Голицын. — Я из-за нее торчал тоже в карете сколько. Жаль, не видел вас.

— Какая охота? Что за остановка?

— А это, изволите ли видеть, граф, — стал пояснять с язвительной улыбкой Безбородко князь Голицын, приверженец Потемкина, — на радостях, должно быть, что от светлейшего назначение пришло господину Платону Зубову, в корнеты кавалергардов возведен… охотой утром тешился… Доезжачие зайца уследили, спустили своры — как раз на проезжей дороге, под Петербурхом… И почитай, час целый никого не пропускали по дороге ни взад ни вперед… Кареты, курьеры, обозы, пешие — все так лагерем по обе стороны и чернеют, смотрят, ждут, что будет. Рога трубят, псы лают… Улюлюкают псари… Уж как серый из озимей выбежал, а за ним проскакали оба брата, в другом поле, по ту сторону дороги, косого настигли, тогда и проезд свободный стал. Вот каковы у нас случаи бывают, государи мои…

— Что же, охотой полезно тешиться… Дело не дурное, — осторожно заметил Безбородко, видя, что все молчат.

— Что кому. Вон светлейший на Дунае, на Днепре турок гоняет, фортеции у них берет… Львам подобно, отличаются многие… А мы тут зайцев струним!..