Кэтлин Макгоуэн - Тайна Магдалины

Студенты вечернего отделения снова стали перешептываться и оглядываться вокруг, улыбаясь друг другу и пожимая плечами, пытаясь понять, действительно ли она говорит серьезно. Их преподаватель, автор бестселлеров и уважаемая журналистка, стояла перед ними, подняв правую руку, с выжидательным выражением на лице.

— Давайте, — подбадривала она. — Поднимайте руки и повторяйте за мной.

Группа последовала ее примеру, подняв руки и ожидая сигнала.

— Я торжественно клянусь, как серьезный студент-историк… — Морин подождала, пока студенты послушно повторят, — всегда помнить, что все слова, изложенные на бумаге, были написаны живыми людьми. — Еще одна пауза. — И, поскольку все люди руководствуются своими эмоциями, мнениями, политическими и религиозными связями, следовательно, вся история содержит столько же мнений, сколько и фактов, и, во многих случаях, полностью сфабрикована ради удовлетворения личных амбиций автора или исполнения тайных планов.

Я торжественно клянусь держать свой разум открытым в любую минуту, пока сижу в этой комнате. Вот наш боевой клич: история — это не то, что случилось. История — это то, что написано.

С кафедры перед собой она взяла книгу в твердой обложке и показала классу.

— Кому-нибудь удалось достать эту книгу? — Дружное кивание головами и утвердительное бормотание послужило ответом на вопрос. Книга в руке Морин была ее собственным, вызвавшим споры трудом под названием «Ее история: в защиту наиболее ненавидимых героинь истории». Из-за появления данной книги лекционные залы, где она преподавала, всегда были заполнены до отказа.

— Сегодня вечером мы приступим к обсуждению женщин из Ветхого Завета, прародительниц христианских и иудейских традиций. На следующей неделе мы перейдем к Новому Завету, посвятив большую часть времени одной женщине — Марии Магдалине. Мы будем изучать различные источники и упоминания о ее жизни — и как женщины, и как ученицы Христа. Пожалуйста, прочитайте соответствующие главы, чтобы подготовиться к обсуждению на следующей неделе. У нас также будет приглашенный лектор — доктор Питер Хили, которого некоторые из вас, возможно, знают из нашей расширенной программы по гуманитарным наукам. Для тех из вас, кто еще не имел счастья посетить один из курсов уважаемого доктора, он также отец Хили, ученый-иезуит и признанный во всем мире эксперт в вопросах библеистики.

Настырный студент в первом ряду снова поднял руку и, не дожидаясь, пока Морин его вызовет, спросил:

— Вы с доктором Хили родственники?

Морин кивнула.

— Доктор Хили — мой кузен. Он даст нам представление о взглядах Церкви на взаимоотношения Марии Магдалины с Христом и покажет, как развивались эти взгляды на протяжении двух тысяч лет, — продолжала Морин, желая вернуться в прежнее русло и закончить вовремя. — Будет интересно, постарайтесь не пропустить. Но сегодня вечером мы начнем с одной из наших праматерей. Когда мы впервые встречаем Вирсавию, она «очистилась от нечистоты своей…»

Морин вылетела из аудитории, выкрикивая через плечо извинения и клянясь, что останется после урока на следующей неделе. Обычно она по меньшей мере полчаса проводила в аудитории, разговаривая с группой. Морин любила это время, проведенное со своими студентами, возможно даже больше, чем сами лекции. Собирались те немногие, кого можно назвать родственными душами, — студенты, разделяющие ее убеждения. Она не нуждалась в тех жалких грошах, которые приносило ей преподавание. Морин преподавала, потому что любила общение, и ей нравилось делиться своим теориями с теми, кто был способен непредвзято смотреть на мир.

Ритмично стуча каблучками по дорожке, Морин старалась идти все быстрее, торопливо шагая вдоль аллей на севере кампуса. Она не хотела упустить Питера. Морин проклинала свою привычку следовать моде, сейчас ей хотелось бы носить более удобные туфли, чтобы успеть до ухода кузена. Она была, как всегда, безупречно одета, относясь к подбору одежды с той же педантичностью, с какой подходила ко всем деталям своей жизни. Прекрасно скроенный костюм от известного дизайнера безукоризненно облегал миниатюрную фигуру, а его оливково-зеленый цвет подчеркивал зеленые глаза. Пара туфель с довольно высокими каблуками от Маноло Бланика добавляла яркий штрих к ее довольно консервативному виду и делала Морин выше ростом. Именно эти туфли и были источником ее нынешних страданий. Она уже подумывала, не швырнуть ли их за забор.