Кэтлин Макгоуэн - Тайна Магдалины

Морин посмотрела на имя на визитной карточке.

— Томас Франческо Борджиа Де Каро, — прочитала она вслух. — Если вы простите мне нескромный вопрос…

Теперь кардинал рассмеялся, искренняя улыбка осветила его лицо.

— Да, синьорина, я сын Династии, как и вы — ее дочь. Вы будете удивлены, как нас много — и вы найдете нас, если будете знать, куда смотреть.

— Сейчас полнолуние, и ночь стоит прекрасная. Не окажете ли вы мне честь прогуляться со мной по саду перед сном? — спросил у Морин Беранже Синклер после того, как кардинал ушел.

Морин согласилась. Сейчас ей было с ним очень легко, спокойно, как бывает по отношению к людям, с которыми вместе пережили исключительные обстоятельства. И трудно найти что-то более прекрасное, чем летняя ночь на юго-западе Франции. Когда прожектора освещали величественный замок и лунный свет отражался от мраморных плит, Сады Троицы превращались в совершенно волшебное место.

Морин рассказала ему все, что она обсуждала с кардиналом, и Синклер слушал ее с искренним вниманием и интересом. Когда она закончила, он спросил:

— И что вы будете делать сейчас? Не думаете ли вы написать книгу обо всем пережитом? Как вы собираетесь открыть миру Евангелие Марии?

Морин обошла вокруг фонтана Магдалины, проводя пальцем по прохладному, гладкому мрамору и обдумывая свой ответ.

— Я еще не решила, в какой форме это сделать. — Она посмотрела вверх на статую. — Я надеюсь, что она даст мне какое-то указание. Что бы это ни было, я только надеюсь, что смогу отдать ей справедливость.

Синклер улыбнулся ей:

— Так и будет. Конечно, вы сможете. Она выбрала вас не просто так.

Морин ответила ему так же тепло:

— Она выбрала и вас тоже.

— Я думаю, все мы, так или иначе, избраны, чтобы сыграть свою роль. Вы, я, без сомнения, Ролан и Тамми. И, конечно, отец Хили.

— Так вы не презираете Питера за то, что он сделал?

Синклер быстро ответил:

— Нет. Вовсе нет. Даже если Питер сделал что-то не то, он сделал это из благих побуждений. Кроме того, каким бы лицемером я был, если бы чувствовал ненависть к Божьему человеку после открытия этого сокровища? Послание нашей Магдалины — это послание сострадания и прощения. Если бы все люди на земле смогли воспользоваться этими двумя качествами, мы бы жили на более прекрасной планете, вы не согласны?

Морин взглянула на него с восхищением и с расцветающим чувством, которое было для нее новым. Впервые в своей полной событиями жизни она чувствовала себя в безопасности.

— Не знаю, как и благодарить вас, лорд Синклер.

Раскатистое шотландское «р» прозвучало еще заметнее, когда он произнес ее имя:

— Поблагодарить меня за что, Морин?

— За это, — она широким жестом обвела буйную растительность, раскинувшуюся вокруг. — За то, что впустили меня в мир, о котором большинство людей даже не мечтает. За то, что показали мне мое место во всем этом. За то, что заставили меня чувствовать, что я не одинока.

— Вы никогда больше не будете одинокой. — Синклер взял Морин за руку и подвел ее ближе к источающим аромат роз зарослям. — Но вы должны перестать называть меня «лорд Синклер».

Тогда Морин улыбнулась и впервые назвала его «Берри», как раз перед тем, как он поцеловал ее.

На следующее утро в замок прибыл пакет для Морин. Его отослали из Парижа за день до этого. На нем не было обратного адреса, но он ей и не требовался, чтобы узнать, кто был отправителем. Почерк Питера она узнала бы везде.

Морин вскрыла пакет, с волнением желая узнать, что послал Питер. Хотя она не испытывала злости по отношению к нему за все, что он сделал, он мог этого еще не знать. Им требовалось некоторое время для извинений и серьезного обсуждения их общего прошлого, но Морин не сомневалась, что, пройдя через это, они будут близки, как никогда.

Морин вскрикнула от удивления и радости, когда увидела содержимое посылки. Внутри лежали фотокопии каждой страницы из записей Питера обо всех трех книгах Евангелий Марии Магдалины. Все его заметки были здесь, от первых копий текста до последних переводов. На первой странице, вырванной из одного из его желтых блокнотов с отрывными листочками, Питер написал:

«Моя дорогая Морин!

Пока я не могу все объяснить тебе лично, я доверяю их тебе. В конце концов, ты их законный хранитель, гораздо больше, чем те люди, которым я был вынужден отдать оригиналы.

Пожалуйста, передай мои извинения, а также мою благодарность остальным. Я надеюсь сделать это лично так быстро, как только смогу.