Дмитрий Аккерман - Кацетница

Впрочем, миг сказки быстро кончился. Петро поставил меня на землю, прошептал:

– Ты молодец.

Похвала из уст этого вчера еще малознакомого мальчишки оказалась для меня как бальзам. Я даже глупо хихикнула, вызвав ответный негодующий взгляд с его стороны.

Мальчишки попадали рядом с нами один за другим. Петро просунул руки сквозь прутья решетки и убрал лестницу.

– Все, расходимся. Не забываем – ровно в шесть!

Мальчишки исчезли, как будто их и не было. Я осталась одна в пустынном даже днем переулке.

Ну и что мне теперь делать?

Идти домой? Без ключа? Впрочем, нет, ключ есть у Кристины, мама оставила его ее отцу, когда начались репрессии, чтобы ему было где спрятаться в случае чего, и забыла забрать, когда к нам поселился русский офицер.

Идти к бабушке в деревню? Это был бы лучший вариант, однако я понимала, что меня там найдут, если, конечно, начнут искать. Да и в детдоме начнется переполох – наверняка усилят контроль, и походы в город для мальчишек прекратятся. Побег к бабушке нужно было тщательно подготовить, так, чтобы не начали искать, и никого при этом не подвести.

Уйти в леса, к папе? Тоже неплохой вариант… у меня даже зачесались руки от воображения, как я стреляю по русским чекистам… Но вот где в лесу искать папу? Лес большой, а я голодная и плохо одета…

Ладно. Сначала к Але, а там посмотрим.

Я не очень хорошо ориентировалась в этой части Львова, хотя это и было недалеко от центра. Проще всего было выйти на старую рыночную площадь или на Кафедральную, но это самый центр, освещенный, с патрулями и милицией. Бледную девочку с короткой стрижкой и в неказистом платье приметят сразу. Придется идти задворками.

Скажу честно – было страшно. В полной тишине ночного города босоножки громко цокали по мостовой. Пару раз встречался милицейский патруль, но я вовремя слышала стук их сапог и пряталась в подворотнях.

Вот и наша улица. Вот и мой дом. В окнах – ни огонька, да и откуда им быть в это время. Я с трудом сдержала желание зайти в подъезд и позвонить в дверь.

Вот и дом Али. Я открыла калитку, зашла в знакомый с детства двор. Слава Богу, что родители Али так и не завели собаку. Подошла к окошку, тихонько постучала. Раз, другой… господи, хоть бы она была дома, хоть бы ее не арестовали.

Отдернулась штора. Я вдруг поняла, что меня не видно в темноте. И что я сильно изменилась – вместо длинных волос короткая стрижка.

Надо было взять спички. Ладно, была не была.

– Аля, это я, Оксана, – громким шепотом сказала я, в надежде, что она услышит меня через приоткрытую форточку.

Внутри раздался негромкий вскрик. Потом открылось окно, и я отработанным годами движением оказалась у Али в комнате.

Мы обнимались и разговаривали до утра. Новостей было немного, хороших среди них – еще меньше.

Когда нас арестовали – то в школе сообщили, что мои родители шпионы, что мы все арестованы и посажены в тюрьму. Алю и Кристину тоже допрашивали, но они ничего не сказали. Мама Кристины ходила к нам домой, чтобы забрать вещи, но ее не пустили даже на порог.

В школе арестовали еще нескольких человек, в том числе и тех мальчишек, которые были связаны с ОУН. В городе тоже шли аресты. Появилось много военных, особенно летчиков. Алиного отца тоже забирали в НКВД, но быстро выпустили, правда, так избили, что он чуть не умер.

Аля сказала, что она слышала, что всех арестованных отправляли строить дорогу до Могилева. Возможно, что и моя мама тоже там. Мы с ней обе в этот момент подумали об одном, но не сказали. О том, что мамы уже могло и не быть. Нет, наверное, я бы это почувствовала…

Время пролетело мгновенно. Рассвело, мне надо было идти. Уже под утро в комнату тихонько зашла мама Али. Поцеловав меня, она сунула мне сверток и молча вышла. Оказывается, она все слышала.

Аля вылезла в окно со мной. Как она сказала, мне будет безопаснее идти вдвоем. Мы шли медленно-медленно, оттягивая миг расставания. Однако детдом показался слишком быстро…

Аля с интересом посмотрела на ожидающих нас мальчишек. Я не спросила у нее самого главного – появился ли у нее какой-нибудь парень. Хотя с ее строгими родителями она могла только вздыхать издалека – вера не позволяла ей близко общаться с католиками.

Мы крепко обнялись и обе заплакали. Напоследок я попросила Алю забрать ключи от нашей квартиры у Кристины. Крис жила в большом доме, и посреди ночи приходить к ней было бы опасно. Я не знаю, на что я надеялась, но все-таки…