Елизавета Тихонова - Распахнутые двери. Рассказы и рассказики о хороших людях

Сидим мы с Катей как-то в общежитской комнате, и вдруг по радио начинают передавать концерт классической музыки. Катя мне говорит: «Вот, Вова, послушай, это очень хорошее произведение – „Интродукция и рондо-каприччиозо“ Сен-Санса». Я по армейской маршевой привычке сунулся сделать громче, но Катя меня остановила – эту музыку надо слушать тихо.

И все, я пропал. Сен-Санс затянул меня в пучину классической музыки.

Я вырос, записался в музыкальную школу для взрослых, купил аккордеон, научился играть. Выступал с оркестром в Измайловском парке, собрал небольшую коллекцию пластинок любимых композиторов – Чайковского, Свиридова, Сарасате…

Я не стал военным, не стал и музыкантом. Но музыка всегда рядом со мной, всю мою жизнь. Спасибо сестре Кате и Камилю Сен-Сансу.

Прекрасно, когда в жизни человека есть любовь. Интересно, как человек с ней встречается? Любовь с первого взгляда – верите ли вы в нее?

Мама с папой познакомились в больнице со странным названием ЦНИИПП.

(Казенное и какое-то противное название, совершенно не подходящее для места, где живет любовь, позже получило более приятное и домашнее прозвище – Кырло-Мырло, в честь Карла Маркса, имя которого одно время носила больница).

Я часто представляла себе, когда эта самая любовь заставила их сердца учащенно биться?

Может, когда они оба лежали на холодных каталках в предоперационном коридоре?

Мама подмигивает и подбадривает папу: мол, не бойся! Все будет в порядке!

А папа дрожит от страха, он панически боится любых медицинских манипуляций, но голос мамы так спокоен, что папа начинает верить: все именно так и будет!

А может, тогда, когда папа на спор (не ударять же в грязь лицом перед такой веселой и самоуверенной девчонкой?) проходит лужу на одних руках? Никто не может, а он смог! Да он вообще может многое! Играть на аккордеоне, сочинять музыку, разговаривать на немецком языке (немного позже, когда папа начинает ухаживать за мамой, они идут в Большой театр. Рядом с ними сидят немцы, которые не понимают, что происходит на сцене. Папа переводит, а мама необычайно горда! Конечно, ее немного смущают носки, один черный, другой зеленый, торчащие из-под брючин ее избранника. Но цвета папа будет путать всю жизнь, это такая мелочь, которую мама научится быстро контролировать фразой: «Володь, носки проверил?»).

У нас хранится фотография той поры: молодые парни и девушки в одинаковых полосатых пижамах сидят на больничной скамейке и заливисто хохочут. Ноги вытянуты – попробуй, согни их, если они в гипсе. Нет, смех, конечно, не слышно, но он везде: в глазах, в улыбках, да даже в этих самых полосатых «штанишах».

Все-таки я уверена, что любовь подтолкнула их друг к другу во время долгих разговоров: о детстве, об интернате и суворовском училище, о семье и будущем.

Именно во время них мама поняла, что папа очень надежный. А папа не сомневался, что нашел самую мудрую, верную и безгранично добрую маму их общим детям.

Так что нет никакой любви с первого взгляда. А с первого слова есть. Я уверена. Иначе и быть не может.

Мне кажется, что самое важное – в деталях. Я не могу рассказать настоящую историю, но могу вспомнить моменты и кусочки, которые похожи на стеклышки калейдоскопа.

…как мы с ними едем на дачу, и останавливаемся у Макдональдса. И ТАМ МНЕ ПОКУПАЮТ ХЭППИ МИЛ! (в машине я так много болтаю и пою, что в итоге бабанюшка и дедоушек придумывают «минуту молчания» – это значит, что рядом с памятником погибшим на войне надо молчать. Вот я и молчу гораздо больше минуты).

…как бабушка и дедушка дарят мне объемную открытку, сделанную из моей фотографии (на ней я глажу козочку).

…как бабушка дает мне шкатулку с бусами, и я надеваю их все, потому что очень красиво.

…как дедушка говорит: «Катюшка моя и больше ничья».

…как дедушка учит меня играть в шахматы, а я вместо этого играю в замок – строю стену из пешек, внутри замка селятся все остальные фигуры.