Андрей Расторгуев - Предел прочности

Быстро собравшись, майор выступил к месту разыгравшейся трагедии.

Персидских конников он там, конечно же, не застал. Да и нагнать не смог. Сделав своё чёрное дело, те убрались восвояси. Пришлось вернуться ни с чем, если не принимать во внимание подобранные трупы Сурокова и прочих убитых из его небольшой команды.

Слушая доклад Лисаневича, шеф хмурился. Долго молчал, когда майор закончил. Потом вздохнул, сказав куда-то в сторону, будто святому духу исповедовался:

– Господи! Что за место такое, со всех сторон атакам подверженное. На севере лезгины шалят. На юге и на востоке персияне лютуют. Люди впроголодь живут. Войска растянуты, а его сиятельство ещё требует сильный пост учредить в Самухе. Это же пятьдесят вёрст на север. А как его учредишь, ежели слухи ходят о великом числе Баба-хановых войск. – Он посмотрел на Лисаневича. – И тебя в Шамшадиль не отправлю.

Майор в недоумении выгнул бровь:

– Вопреки приказу главнокомандующего?

– Отпишу ему, конечно. Всё же требуется разрешения испросить. Но пока оставлю, как есть. И без того людей не достаёт. Каждый день сильные караулы ставим на охрану форштадта и деревеньки той армянской, как бишь её…

– Калисканд.

– Во-во, Калисканда этого. Табун ещё стереги. Ну, отправлю я отряды в Самух и Шамшадиль, что с того? Совершенно некого будет отряжать в крепостной караул. А мы и так людей теряем…

Шеф снова понурил голову.

04 сентября 1804 года

Ганжинский округ, урочище Али-Булах

Табун уберечь всё же не удалось. Долго зарились хищные татары на лошадок. В итоге в начале мая увели-таки почти триста голов из-под самого носа. Под стенами форштадта паслись. А были там не только полковые, но и казённые, артельные, партикулярные, офицерские, а также артиллерийские и казачьи лошади.

На просьбы Карягина об усилении гарнизона князь Цицианов обещал прислать батальон Севастопольского мушкетёрского полка при двух орудиях. И это не смотря на то, что главнокомандующий собирал войска для похода на Эривань. Туда же намеревался идти с основными силами персидской армии наследник шаха Аббас-Мирза, чтобы с разных сторон вторгнуться в Грузию, где изнутри действовал опальный грузинский принц Александр, вечно мутивший воду, пытаясь поднять людей на бунт.

В первых числах июня Цицианов двинул в Эриванское ханство четырёхтысячное войско с двенадцатью орудиями, предписав Карягину охранять Елизаветполь и весь округ с «величайшей осторожностью и бдительностью». Как и раньше, советовал привлечь к этому делу конных охотников из шамшадильских татар и армян.

На Шурагельской равнине Цицианова встретил персидский авангард числом в двадцать тысяч всадников. Они сошлись двадцатого числа близ Эчмиадзинского монастыря, где русские сомкнутым строем и губительным огнём из ружей и пушек рассеяли беспорядочные конные толпы неприятеля. Узнав об этом, Карягин не сомневался, что князь обязательно дойдёт до Эривани, как бы ни старался помешать ему Аббас-Мирза. И уже второго июля Цицианов осадил столицу.

Не так-то просто взять город на высоченном утёсе с крутыми откосами, обнесённый двумя рядами крепостных стен, окружённых широким и глубоким рвом. К тому же когда эту крепость обороняет семитысячный гарнизон с шестью десятками орудий.

Осада длилась два месяца, но успеха не принесла. Пришлось возвращаться ни с чем, поскольку Цицианов оказался отрезан от Тифлиса неприятельскими отрядами. Принц Александр поднимал мятеж в Грузии, а на Кавказской линии, пользуясь малочисленностью войск, восстали осетины, тагаурцы и тиулинцы. Надо полагать, не без деятельного участия Аббас-Мирзы. Ещё и лезгины вновь повадились грабить Кахетию.

Неспокойно было и в Ганжинском округе. Здесь в августе появился Угурли-ага, старший сын убитого Джевад-хана, с тремя тысячами нукеров. Пытался возмутить шамшадильских татар. Пришлось Карягину двинуть туда один батальон с двумя орудиями, который до сих пор оставался в Шамшадиле, карауля выход из ущелья, куда отступил Угурли-ага. Самим соваться в горы не было никакого резона. Местные жители помогать отказались, опасаясь за свои семьи. Соседи, да и свои же земляки, выступающие против русских, вполне могли отомстить. А мстят здесь жестоко…

Но Угурли-ага и не думал бездействовать. В конце месяца он с отрядом в семьсот человек появился в другом месте, ворвавшись в кочевья аврюмцев. Получив об этом известие, Карягин сам двинулся туда с шефским батальоном при одном орудии. На реке Качхор в урочище Амамлу наткнулся на неприятельские пикеты, но те, не приняв боя, отступили.