А. Золотов - Хан. Половцы

– Так, что отдать их Сутою? – не выдержав напряжения, с большой долей жадной злости ответил Али.

– Не хочешь отдавать, поезжай к нему узнай все, затем нам расскажешь, – насмешливо посоветовал Кончак

– Правду он не скажет, ему проще умертвить меня, забот меньше, такое, до поры открывать нельзя….

– Нам остается ждать, пусть он сначала увеличит подати, а потом прикинем, что к чему, – равнодушно изрек Кончак.

– Хочу поговорить с твоим слугой, пусть он расскажет мне о том, как был на стойбище Сутоя, что слышал и видел.

– Его уже нет с нами, Аллах призвал к себе. Лошадь испугалась волков, понесла, споткнулась. Хороший был слуга и лошадь тоже.

Али хитро взглянул на собеседника, но сказал вполне миролюбиво:

– Все в воле Аллаха, мы лишь овцы его.

Разговор иссяк, цель переговоров не была достигнута, хотя этой целью для обоих, был заговор против Сутоя. Пауза затягивалась, каждый из переговорщиков продолжал искать такой ход, который принудил бы собеседника, совершить ошибку, раскрыться. Кончак понимал:

– Если хан Али уедет ни с чем, то я должен проститься с мечтой о большом ханстве. Найдутся люди, которые смогут возглавить поход против Сутоя. Но это не самое главное. Али и его сообщники, опасаясь предательства, могут меня уничтожить.

Ситуация изменилась, угроза для Кончака резко возросла.

– Они убьют меня, а богатство разделят, – грозная мысль подталкивала к действию.

Али встал с ковра и без обычных слов прощаний и пожеланий пошел к выходу, но перед ним выросли два дюжих джигита. Али медленно повернулся к Кончаку.

– Что со мной хочешь сделать, убить или отдать Сутою? Благодарность Сутоя ты заслужишь, но наживешь много смертельных врагов.

– Садись на свое место, не расстраивай меня.

Али вернулся на подушку, вопросительно взглянул на Кончака.

– Я слушаю тебя.

Кончак знаком удалил джигитов, затем тихо, но властно приказал:

– Ты мне сейчас расскажешь все, с чем приехал ко мне.

– Я приехал к соседу в гости.

– Почему хочешь уйти, как враг?

– Мне надо выйти, не сообщать же тебе о такой мелочи, – удивился Али.

– Нет, ты приезжал вытянуть из меня все мои тайны и планы.

– Зачем мне твои планы и тайны? – продолжал упорствовать Али.

– Может, хочешь заслужить благосклонность у Сутоя.

– Я приехал к тебе, как гость, и никакого тайного умысла не имею, – продолжал отбиваться Али

– Али, ты упорно не хочешь рассказать все, но в таком случае, ты стал опасен для меня. Выбирай, или ты рассказываешь все, или волки найдут твое тело в степи.

– Побежишь доносить?

– Я жду. Жду рассказ обо всем и обо всех, если я пойму, что говоришь неправду, с тобой будет так, как я сказал.

– Тебе тоже не жить, слишком много людей в этом заговоре.

– Ты же говорил, что приехал в гости, а, оказалось, есть заговор.

Али понял, что в страхе проговорился, но по инерции продолжал отбиваться.

– Твоя жизнь станет дешевле последней овцы.

– Думай о себе, сначала умрешь ты, а я пусть немного, но поживу. А может твои друзья передумают меня убивать, зачем им моя жизнь, если я им дам золота? Но если мне все расскажешь, то возможно, я пойму тебя, и мы будем вместе бороться против Сутоя.

Угроза подействовала, Али сдался.

– Приехал для того, чтобы ты, хан Кончак, повел нас против Сутоя.

– Почему я?

– Не прикидывайся овцой, ты самый богатый. Твои стада скота огромны, лошади в табунах самые быстрые.

– Чтобы стать во главе заговора, нужна светлая голова, а не огромные стада жирного скота.

– Человек с худой головой создать этого не может, – возразил Али.

– Кто решил, что я должен быть во главе людей, которые пойдут против Сутоя.

– Курултай ханов (съезд).

– Сделаем так. Ты отправишь своих слуг к тем ханам, которые участвовали в курултае и через них пригласишь их ко мне. Сам останешься у меня. Так мне будет спокойнее. Соберутся, будем говорить, если нет, скормлю тебя волкам.

– Хорошо все обдумал! – Али не скрывал своей ненависти.

– Моя шкура дороже шкуры овцы.

– Потому и слугу убрал? Тащи теперь меня к Сутою, получишь награду.

– Мне награды мало, – подумал хан Кончак, – но ничего не сказал.

Всю зиму Кончак принимал в стойбище богатых и бедных ханов из близких и далеких стойбищ. Они торопились выразить перед будущим всесильным повелителем степи свою готовность свергнуть Сутоя. Он принимал гостей радушно, угощений не жалел, но каждый гость уезжал от него с чувством страха и покорности. Хан Кончак мысленно расставлял людей по своим местам, готовя каждому роль. Он не перед кем не раскрыл своих планов и оставался неуязвим. В случае доноса хану половецкой степи Сутою, он всегда мог вывернуться, объясняя свои действия тем, что хотел выявить всех участников заговора. Хан понимал, что такая зависимость может заставить заговорщиков избавиться от него.