Булат Диваев - Девичья гора. Роман

– Эй, кто-нибудь, помогите!

От его громкого крика Андрей Степанович открыл глаза и тихо прошептал:

– Не надо, Николай Сергеевич, голубчик, не надо. Я старый солдат, как и ты и с честью вынесу этот удар. Позора в слезах солдата от вести о смерти любимого главнокомандующего нет. – Андрей Степанович тряхнул головой, глубоко вздохнул и поднялся. Левашов взяв друга за локоть помог ему дойти до постели.

– С твоего позволения, Николай Сергеевич, я прилягу. А ты рассказывай, как это случилось. Отчего государь наш Александр Павлович, скончался? – Андрей Степанович прилег на постель, и прикрыв глаза приготовился слушать. В этот миг дверь распахнулась и в барские покои вошли сын Дмитрий и супруга Анна Петровна.

– Что случилось? Нам со двора послышался крик о помощи. – проговорила Анна Петровна, встревоженно поглядывая на Андрея Степановича и Николая Сергеевича.

– Не беспокойтесь, голубушка. – Андрей Степанович приподнял голову и открыв глаза посмотрел на супругу. – Со мной всё хорошо. Мне несколько дурно стало от вести, которую мой друг, Николай Сергеевич, изложил в сей миг. Крепитесь, матушка, – Андрей Степанович взглядом указал Анне Петровне на стул, садись мол, и дождавшись, когда Анна Петровна сядет, выдохнул – Осиротели мы, матушка! Император российский Александр Павлович оставил этот мир…

Анна Петровна от этого известия ахнула, а Дмитрий Андреевич вскинул голову и вопросительно уставился на Левашова.

– Да, да, господа. К величайшему сожалению, Александр Павлович на пути в Ливадию скончался в Таганроге. Да упокоится он с миром! – с этими словами Левашов перекрестился.

Вслед за ним прошептав те же слова, перекрестились и остальные. Анна Петровна встала со стула, подошла к постели и присела на её краешек, положив руку на грудь мужа. Зная, с каким священным трепетом относился её муж к персоне императора, она прочувствовала всю тяжесть горя, свалившееся на него.

– Андрей Степанович, право слово, я не знал о том, что ты не не был извещён об этом горестном событии. Ты уж извини меня, что я так нелепо проговорился. И вы, Анна Петровна, не обессудьте, что не расспросил Вас заранее об этом. – Николай Сергеевич с недоуменным выражением лица стоял у кровати друга. В другую минуту было бы смешно смотреть на этого рослого, под три аршина, человека, который стоял, как нашкодивший ребенок с понурой головой и шмыгал носом. Да только сейчас было не до смеха.

– Николай Сергеевич, нет вины Вашей в том. Это я, старая, не додумалась Вас предостеречь. Нам-то с неделю будет, как донесли о кончине государя. Да я не захотела тревожить Андрея Степановича. Вы же знаете, он горяч и скор на поступки. Вот и побоялась, что он, не окрепнув здоровьем, кинется в Петербург, проводить Государя в последний путь.

– И сейчас кинулся бы, да знаю, что поздно уже. – Андрей Степанович с укором посмотрел на Анну Петровну. – Ах, государь наш, Александр Павлович… – Андрей Степанович не договорил и вновь прикрыл глаза.

– С твоего позволения, друг мой, мы удалимся с Анной Петровной, а ты отдохни, вечером поговорим ещё. Есть о чём… – Николай Сергеевич ещё больше ссутулился и направился к двери.

– Что ж, ступайте. Да, Аннушка, распорядись, душа моя, чтобы снесли мне водицы. Больно уж давит в груди.

– Я сама сей же миг Вам принесу, Андрей Степанович, а Вы лежите. Дмитрий, – обратилась она к сыну, – Побудь с Андрей Степановичем, я скоро приду.

Когда дверь за Анной Петровной закрылась, Андрей Степанович повернулся и открыв глаза уставился в стену. Пролежав в таком положении некоторое время он обратился к сыну:

– Дмитрий, служи государю так, чтобы, ежели случится, что он погибает, мог ты сам, доброю волей своей, с легкостью за ним пойти, коли надобно станет. Не изменяй присяге! Хуже нет на свете, чем измена…

– Мерзавцы! Как есть мерзавцы! – Андрей Степанович возмущенно постукивая кулаком правой руки по ладони левой, ходил по своему кабинету. – Посягнуть на императора! Вместо присяги -измена! Мерзавцы!

Николай Сергеевич вечером рассказал о происшествии, которое случилось в Петербурге после кончины Александра Павловича. О том, что гвардейцы отказались присягнуть на верность взошедшему на престол Николаю Павловичу, брату почившего императора и вывели свои полки на Сенатскую площадь в знак неповиновения. Восставших разогнали, заставив огнём картечи бежать с площади. И в тот же день были произведены аресты офицеров и гражданских лиц, подговоривших солдат на бунт.