Булат Диваев - Девичья гора. Роман

– Встаньте, встаньте, – обескураженно проговорил Андрей Степанович. – За что мне губить вас? Нежели я деспот какой?! – удивлялся подполковник.

– Как же, барин, – говорила старуха, вставая с колен и утирая краем платья слёзы. – Говаривал давеча десятник, что за то, что покушался на Вашу жизнь холоп Ваш, продадите его, Ваньку стало быть, за бесценок на базаре. А перед тем велите пороть до полусмерти.

Андрей Степанович расхохотался так, что дети от испуга сбились в кучку, а старуха перекрестилась. Ванька же стоял опустив голову, не смея и глянуть на барина, переминаясь на босых ногах. Его широченные плечи подёргивались, дрожа, то ли от страха, то ли от мороза.

Перестав смеяться Андрей Степанович огляделся по сторонам, и заметив, что из других домов тоже повылазили крестьяне, он взмахом руки подозвал их. Заметив повелительный жест хозяина, крестьяне подбежали и столпились у кареты.

– Слушай меня, Ванька! – Андрей Степанович поднял вверх руку, чтобы все замолчали. Ванька же поднял голову и посмотрел на барина покрасневшими от слёз глазами. Барин же продолжал – Слушай меня и остальной крестьянский люд. – Андрей Степанович ещё раз оглядел всех и проговорил – За то, что спас меня от смерти позорной, да не растерялся в минуту погибельную, кланяюсь тебе, Иван, в пояс.

Несмотря на возраст, Андрей Степанович без всяких усилий поклонился Ивану и простояв несколько мгновений в поклоне, выпрямился и продолжил:

– А за верность твою, проси от меня что хочешь. Что по силам мне, то я для тебя сделаю. А что выше моих сил, не обессудь, превозмочь не смогу. Видишь сам, стар я для переусердствований. – Андрей Степанович широко улыбнулся, а люди увидев доброту господскую, стали смеяться.

Иван же и его семейство, стояли в растерянности, не зная смеяться ли им, либо же барин насмехается над ними же. Видя их растерянность, Андрей Степанович, вновь повторил:

– Проси чего хочешь, Ванька! Хочешь вольную? Так подпишу тебе вольную. Хочешь денег? Дам тебе их столько, сколь сможешь унести! Только проси!

– По что мне вольная, барин? Мне и так вольно живется. Семейство мое со мною рядом и ладно. Детишки вон ко мне жмутся, и то мне в радость – и Ванька прижал малышей, обнявших его за ноги, к себе.

– Ладно, Ванька, будь по твоему. Не хочешь вольной, так я тебя иначе отблагодарю. – Андрей Степанович повернулся лицом к толпе, которая теперь и вовсе сходила с ума от непонимания происходящего. С чего это Ивашка отказался от вольной? Как он мог не принять деньги, дарованные барином? И что барин удумал?

– Слушайте все! Я, столбовой дворянин, Топорнин Андрей Степанов сын, освобождаю своего холопа, Ваньку, от барской подати навеки! Да запрещаю предавать порке его самого, и жену его и детей их на такой же срок, то есть навеки! Также, жалую ему денежный пенсион суммою в сто рублей ежегодно! А кромя того, за господский счёт, построить ему дом на горе, с окнами из стекла, да с фундаментом из камня! А более того, разрешаю детям его учится грамоте в барском дворце, а по достижении ими зрелого возраста имеют они право откупиться от крепости моей безвозмездно с сохранением земельного надела в одну десятину каждому! А самого Ваньку назначить старостой вместо утопшего Степана! И быть посему по воле моей, да воле Божьей! Аминь! – Андрей Степанович с этими словами перекрестился.

Когда замолк голос Андрея Степановича, установилась такая тишина, что если мухи летали бы зимой, то и взмах их крылышек показался бы шумом урагана. Сказанное было настолько величественным, что казалось и цари не облагоденствовали бы так бедного крестьянина, который от бросившего его в жар слов барина, не чуял мороза босыми ногами и перестал пританцовывать. А старуха, жена Ивана, валялась на коленях и теперь уже вне себя от счастья, свалившегося в их дом, тихо бормотала:

– Спаси Вас Бог, за милость Вашу, Андрей Степанович! Прости нас, ума лишенных, за слова бесстыжие, и за то, что повелись на наветы черные!

Андрей Степанович же развернулся и подозвал к себе Ивана:

– Сегодня же прибудешь в усадьбу и получишь поверх сказанного одежду теплую, да обувку себе да детишкам с женою. А завтра поутру примешь заботы старосты на свои широкие плечи.

– Есть, Ваше превосходительство – подражая покойному Степану, отрапортовал Иван.

– Ну, с Богом! – и скинув с плеч тулуп, Андрей Степанович протянул его Ивану. – Бери и ступай в дом, замерз уже.

– А Вы, Ваше превосходительство, барин, сами-то как опосля болезни? Застудитесь ещё, не приведи господь!