Ева Наду - Место под Солнцем. Книга первая

Пока нянюшка возилась с причёской, Клементина возбуждённо ёрзала, не в состоянии дождаться, когда вновь обретёт свободу.

Ей не терпелось поскорее увидеть маркизу. Та всегда была так добра к ней!

Жюли де Монтозье наезжала в замок Брассер не часто, но достаточно регулярно. Отец Клементины, который, как говорили, поначалу с насторожённостью отнёсся к желанию супруги просить свою давнюю подругу по пансиону, маркизу де Монтозье, стать крёстной их дочери, впоследствии не раз признавал свою неправоту. Несмотря на разницу в положении, маркиза была начисто лишена высокомерия. И она, и её супруг оказались людьми чрезвычайно приятными. И всякий их приезд был для хозяев замка Брассер праздником.

И теперь, сидя на табурете перед нянюшкой, Клементина слушала доносившиеся снизу женские голоса и раскатистый мужской смех и улыбалась.

День обещал быть приятным.

Едва нянюшка закончила возиться с её волосами, Клементина подскочила, чмокнула старушку в щёку и выскочила из комнаты.

Пронеслась по шатким, скрипучим ступеням, влетела в зал.

– А вот и она, – отец поднялся ей навстречу, добродушно посмеиваясь. – Рад так скоро увидеть тебя, моя малышка.

Он подтолкнул её к гостям, и Клементина, грациозно тряхнув кудрями, присела перед ними в приветственном реверансе. Едва выпрямившись, бросилась маркизе на шею.

Матушка нахмурилась, с трудом удерживаясь от желания укорить дочь за несдержанность. Промолчала, увидев, как просияло лицо маркизы де Монтозье.

Та обняла Клементину, потом отодвинула на расстояние вытянутой руки, вгляделась в довольное, раскрасневшееся личико крестницы.

– Ты похорошела, моя девочка, – маркиза ласково коснулась рукой волос Клементины. – Стала совсем взрослой. Отразилось ли это на твоих увлечениях?

Несмотря на светский тон дамы, Клементина безошибочно уловила звучавшую в голосе иронию.

– Боюсь, что нет, мадам. Я не знаю пока ничего, что оказалось бы для меня интереснее моего леса, моих деревьев и моих животных.

– Это временно, моя дорогая, – Клементине показалось, что маркиза вздохнула. – Это временно.

Она провела нежно по щеке девочки.

– Присядь рядом со мной, милая.

Клементина с готовностью опустилась на табурет рядом с крёстной.

Маркиза взяла её за руку. Снова заговорила. Стала рассказывать о дворе – загадочном и великолепном. Говорила и тихонько гладила девочку по ладошке. Клементина восторженно слушала. Она была так поглощена рассказом, что не сразу заметила знаки, которые делала ей матушка. В какой-то момент, расслышав, наконец, тихое покашливание, она взглянула на мать. Та покачала головой, сомкнула пальцами свои губы – дескать, неприлично сидеть с раскрытым ртом, дорогая.

Клементина смутилась, покраснела.

Перевела взгляд на каменные плиты пола. Солнце вызолотило их длинными широкими полосами. Добравшись до расположившейся в кресле гостьи, лизнуло край платья маркизы, замерло, улеглось в ногах.

В зале царила приятная прохлада. Мужчины пили вино из поднесённых слугами кубков. Женщины разговаривали.

За спиной у матушки о чём-то спорили сестры. Матушка шикнула на них раз… другой. Наконец, выставила девочек за двери.

Клементина глядела, как кружатся пылинки в снопе света, падающем через окна. Слушала рассказ маркизы. Улыбалась. Вспоминала, как давно, когда ей было около девяти-десяти лет, крёстная подозвала её к себе, коснулась пальцами её подбородка, заглянула в лицо.

Сказала:

– Никаких сомнений быть не может: с такими глазами эта девочка вмиг завоюет двор.

Отец, услышав слова маркизы де Монтозье, вздохнул – Клементина не поняла почему.

Но сразу, как только её отпустили, бросилась в комнату матери, долго смотрелась в зеркало – что там у неё с глазами?

Наблюдая за тем, как растёт и хорошеет его старшая дочь, граф де Брассер, действительно, частенько вздыхал. Он не знал ни одного жениха округ, достойного руки его дочери. И дело было не только в бескрайней отцовской любви. Клементина, в самом деле, заметно выделялась среди ровесников – детей соседей-дворян. Она была необычайно энергична и сообразительна. Выпросив у отца разрешение бывать на занятиях, которые вёл для её старшего брата старый иезуит, отец Боферá, с давних пор живущий в их доме, Клементина быстро научилась читать и считать. Когда девочка начала вместо лентяя Шарля выводить буквы, – одна другой лучше – старик-учитель, покачав головой, выделил ей отдельное место, поставил перед девочкой чернильницу, положил лист бумаги.