Ева Наду - Место под Солнцем. Книга первая

– Я искренне сожалею о том, что вызвал неудовольствие вашего величества и прошу простить меня, сир, за мой необдуманный поступок, – горячо шептал не сомкнувший накануне глаз Бриенн.

Людовик теперь понимал: ему бы молча кивнуть и проследовать дальше. Но он не сдержался, позвал Ломени де Бриенна в свой кабинет и, заперев дверь на ключ, спросил:

– Вы её любите, не так ли? Скажите, вы ведь любите её?

Страсть сделала его глупцом! – Людовик закусил губу.

Когда он услышал ответ, ему надо было улыбнуться и махнуть рукой – ах, эти женщины! одним своим существованием они сводят мужчин с ума.

Между тем он повёл себя, как нашкодивший подросток. Он попросил Бриенна никому не рассказывать об их разговоре.

Стоит ли удивляться, что на следующий день двор хихикал за его спиной, утверждая, что король так пылко влюблён, что потерял чувство юмора и выглядит смешным.

Но самое неприятное, что эта ситуация почти в точности повторяет другую, случившуюся всего пару недель назад. И тогда Мориньер, что стоит теперь перед ним с видом неуслышанного прорицателя, тоже качал головой: «Обратите ваш гнев в шутку, государь».

Он отказался.

– Я знаю, что вы скажете сейчас, Мориньер, – махнул рукой обречённо Людовик.

Тот улыбнулся.

– Двор не успевает уследить за сердечными привязанностями вашего величества. Можете быть уверены, что и Оливье де Лоранс, и Ломени де Бриенн отдали бы всё, что у них есть, – и уж тем более то, что им никогда не принадлежало, – лишь бы доставить вашему величеству удовольствие.

– И что бы вы посоветовали теперь? – Людовик заложил руки за спину и прошёлся по комнате.

– То же, что и раньше, ваше величество. Будьте милосердны и щедры. Вы желаете наказать де Лоранса? Накажите так, чтобы все ахнули – как милостив наш король!

– У вас, господин де Мориньер, уверен, уже давно созрела идея, каким образом на этот раз я должен проявить свою доброту, – король вновь уселся за стол.

Мориньер кивнул. Это правда. У него есть идея.

Простая, очевидная идея.

Его величество повелел де Лорансу исчезнуть? Но разве господин де Лоранс опорочил своё имя, проявив трусость? Или Короне не нужны воины? Что за польза, если молодой и честолюбивый мужчина проведёт лучшие свои годы в далёком замке, в одиночестве и забвении? Вынужденное безделье наведёт на размышления, размышления породят недовольство, недовольство родит бунт. Не лучше ли дать всем этим силам locus standi 4 4 locus standi (лат) – точка опоры ? Пусть он растрачивает свою энергию на поле брани. Новый Свет, к примеру – превосходное для этого место!

– В самом деле, замечательная идея! – улыбнулся король.

Более, чем замечательная, – был уверен Мориньер – потому что его величество может не только даровать Лорансу возможность на деле доказать свою преданность Франции, но и дать ему жену.

Что за жену? О, прекрасную девочку! Прехорошенькую. Она совсем ещё ребёнок, но ребёнок, обещавший превратиться в великолепную женщину. Разве это не лучший подарок настоящему мужчине?

– Что за девочка, граф?

Людовик, кажется, уже забавлялся. Мысль о том, что он вот так, одним движением, избавится от раздражавшего его теперь придворного и обретёт – у него не было причин в этом сомневаться – смелого защитника далёких земель, привела его в состояние почти детской восторженности.

– Говорите, сударь, говорите! Я изнемогаю от любопытства!

Мориньер улыбнулся.

– Одна из дочерей вашего верного слуги – графа де Брассер. Вы должны помнить, сир. Замок Труа. Ночная Гаронна.

Король кивнул:

– Да, припоминаю. И маркиза недавно просила за это семейство. Они ведь бедны, не правда ли?

– Да, сир. Небогаты.

– Ну что же… Тем лучше. Думаю, мы найдём способ их облагодетельствовать.

* * *

Возвратившись в свои комнаты, Мориньер вновь вспомнил последний разговор с маркизой де Монтозье.

Это было совсем недавно.

Сразу после воскресной мессы король, как обычно, совершал благодеяния.

Страждущие, сопровождаемые лекарями в длинных мантиях, ожидали короля у входа в оранжерею – обычное место сбора бедняков.

Людовик раздавал милостыню. То и дело прикладывал ладони к головам больных – ведь королевское прикосновение исцеляет. Дети замолкали под его рукой, матери падали ниц – только излечи, милостивый.

Король был великолепен.

Людовик медленно продвигался сквозь толпу, раздаривал улыбки направо и налево. Свита следовала за ним.

Мориньер уже готовился исчезнуть, предоставив остальным продолжать запланированную далее прогулку по оранжерее, когда маркиза де Монтозье мягко взяла его под руку.