Вальтер Скотт - Анна Гейерштейн. Или Дева Тумана

Встретит во всем он, как здесь, с Одиссеевым сладивши луком».

ДЕВУШКА приблизилась к дяде с тем застенчивым видом, который так к лицу юным красавицам, когда они, пытаясь скрыть свое смущение и трепет, и весь их облик самая невинность, желают просить, как им кажется, нечто весьма значительное, и зашептала что-то на ухо Бидерману.

– Разве эти бездельники не могли сами спросить? Почему они тебя послали? Хотя, по всякому пустяку они и так жужжат, как мухи, такова уж нынешняя молодежь.

Анна наклонилась и опять стала шептать на ухо дяде, а тот с нежностью перебирал ее шелковистые волосы.

– Бушитольцский лук?! Милая моя! – вскричал он наконец. – Да едва ли эти увальни стали сильнее с прошлого года, когда никто из них не смог его натянуть! Впрочем, вот он висит со стрелами… Кто ж тот удалец, что берется за непосильное дело?

– Сын этого господина, дядюшка. Он не смог угнаться за братьями в беге, метать камни ему детская забава, и он предложил им состязание верхом, и в стрельбе из длинного английского лука.

– Состязаться верхом, – засмеялся почтенный швейцарец, – трудненько там, где скаковых лошадей отродясь не бывало, а если б и были, то вряд ли нашли бы мы место для скачек. А вот английский лук мы ему дадим, потому, как он у нас есть. Возьми его, дитя мое, с тремя стрелами, и передай вот что: тот, кто его натянет, достоин станет самого Вильгельма Телля и знаменитого Штауфбахера.

В то время как Анна снимала лук со стены, где он висел посреди прочего оружия, Филиппсон сказал:

– Если в песнях менестрелей красавицы и целят из лука, то не иначе как с помощью Купидона 73 73 Купидон – латинское название древнегреческого бога любви Эрота. .

– Оставим их песенки, – сказал нарочито серьезно ландман, но в бороде его терялась добродушная улыбка, – нам надоели-таки своими глупостями менестрели и миннензингеры 74 74 Миннензингер – странствующий поэт-песенник, воспевающий рыцарские подвиги. , с тех пор как эти бродяги распознали, что у бедных горцев завелись деньжата. Швейцарская девушка не должна петь ничего, кроме баллад Альберта Чуди 75 75 Альберт Чуди (Башмачник) – знаменитый швейцарский мейстерзингер (мейстерзингеры – средневековые поэты-певцы из ремесленно-цеховой среды, пришедшие на смену миннезингерам). и чудесной пастушьей песенки, чтобы гонять коров на пастбища и водить их обратно в стойла.

Пока Арнольд Бидерман благодушно ворчал, Анна сняла большой английский лук длиной более шести футов 76 76 Длина английского лука достигала 185 см, длина стрелы – от 90 см до 1,5 м; дальность полета стрелы до 200 м. Рыцарские доспехи стрелы, выпущенные из английского лука, пробивали со 150 м. Английские лучники за минуту успевали выпустить 10—12 стрел. При стрельбе английские лучники правую руку с тетивой держали неподвижно, и натягивали лук от себя, «ложась» на него всем телом. Для сравнения: полное натяжение английского лука требовало усилия равного 60 кг, новгородского составного лука – 80 кг; монгольского – 120 кг; современного спортивного – 20 кг). и три стрелы. Филиппсон попросил позволения взглянуть на это оружие и внимательно его рассмотрел.

– Славный тис, – сказал он, поглаживая ложе лука. – В свое время мне случалось не раз целить из такого оружия. В годы Артура я так же легко натягивал его, как ребенок сгибает ивовый прутик.

– Хвастовство седин не красит, – сказал Арнольд Бидерман, бросив на своего товарища неодобрительный взгляд. – Отнеси этот лук твоим братьям, Анна, и скажи им, что натянувший его, отца переможет, – и взглянув на суховатого англичанина, ландман расправил свои могучие плечи.

– Вам ли не знать, мой друг, – улыбнулся Филиппсон, – для того, чтобы мастерски владеть оружием, не сила нужна, а навык многолетний. Вот я держу в руках лук, сделанный мастером Матфеем Донкастром, который жил, по крайней мере, лет сто тому назад, и это меня удивляет – он прославился тем, что делал крепкие луки для сильных рук, с коими не всякий йомен справлялся.

– Как вы узнали имя мастера, почтенный гость? – спросил Бидерман.

– По клейму старого Матфея, которое он ставил на всем своем оружии в виде заглавных букв его имени, вырезанных на ложе. Как он мог оказаться здесь, и притом так хорошо сохраниться?

– Мы регулярно смазываем его, – ответил ландман, – и храним как трофей достопамятного дня. Я мог бы рассказать его историю, но не хочу умалять английской славы.