Шайзада Тохтабаева: Эхо безмолвия

Каково же было удивление Кунанбая, когда в назначенный срок не сам Бектурган, а его младший брат Оспанкул с друзьями пригнал к нему табуны требуемых животных. Бай знал о нечеловеческой силе Оспанкула, получившего прозвище Құнан-батыр из-за одного невероятного случая, произошедшего с ним. Однажды, когда ему было 17 лет, он пас коней и на него напали воры – угонщики скота. Не имея оружия, он разогнал их, размахивая вкруговую трехлетним жеребцом – құнан , держа его за хвост. Причем наносил удары противникам, согласно казахскому закону, ниже колен. Пребывая в такой сложной ситуации, он к тому же еще и соизмерял свою силу, стараясь не выходить за рамки дозволенного законом, чтобы не платить в будущем штраф за нанесенные увечья. Воры были в ужасе от невероятной силы пастуха и сбежали. Они же и разнесли эту славу о нем, закрепив за ним прозвище Құнан-батыр. К сожалению, в двадцать лет этот батыр умер от аппендицита.

Итак, Кунанбай впервые увидел такое чудо: сто белых протяжно ревущих верблюдиц и сто гарцующих белых кобылиц. Придраться было не к чему. Однако, внутренне потрясенный Кунанбай, скрывая свое волнение, кроме дежурных слов приветствия, не сказал ни «да», ни «нет». Он решил затянуть дело, надеясь придумать еще что-нибудь. Құнан-батыру и его друзьям выделил отдельную юрту, а поздним вечером послал человека подсмотреть и подслушать, чтобы знать намерения и настроение батыра. Құнан-батыр, обескураженный холодным приемом, только теперь стал догадываться о хитрости бая. Он и его друзья надели на себя свое воинское обмундирование, после чего Құнан-батыр стал с угрозой в голосе выражать свое возмущение холодным приемом:

– Нас не угостили құйрық-баур! [18] Құйрық-баур – ритуальное блюдо из вареной печени и курдючного сала, угощение, которое символизировало обоюдное согласие на брак. Если он хочет войны – пойдем войной, если он хочет мира и уважения – будем уважать. Однако если он не способен оценить почтение к его роду, значит, надо действовать силой! Я не потерплю такого позора! Соберу своих друзей и пойду на него войной! Все равно мы заберем невесту!

Свои слова батыр сопровождал сильными ударами плетью оземь, что уже означало оскорбление дому и вызов к конфликтным отношениям.

Посыльный, весь дрожа от страха, тут же доложил об угрожающем воинственном настроении Құнан-батыра. Бай, поразмыслив, принял решение. Утром гостей пригласили на чай и подали ритуальное блюдо құйрық-баур. Теперь можно было обговорить дела, связанные со свадьбой. Кунанбай, несмотря на непростой и жесткий нрав, был весьма умен. Если он и проиграл, то постарался выйти из этого положения с достоинством. Почти столетие из уст в уста люди передавали впечатление от необыкновенно богатого приданого. Несколько верблюдов были нагружены красочной поклажей из роскошного текстиля. В приданом были деревянный остов просторной юрты, белый войлок. Невеста с головы до ног была усыпана ювелирными украшениями, ярко сверкавшими на солнце.

Удивительно, как иногда сквозь время соприкасаются судьбы людей. Знал бы Кунанбай, что через много лет волею судеб именно внук его свата будет инициатором и организатором чествования памяти его сына Абая.

Все в округе из уст в уста рассказывали эту историю сватовства. Хорошо знали об этом и Айгуль с Ерланом. Они, узнав о чувствах Бексултана – сына Бектургана, к их дочери, стали советовать Катипе не проходить мимо такого джигита. Дочь же при разговоре с матерью сказала: «Он, конечно, апа, вроде бы достойный джигит, но у меня нет к нему чувств, а вдруг я влюблюсь в другого, я ведь еще молода, мне всего 16 лет». На что Айгуль ответила: «Доченька, пойми, главное, что ты ему приглянулась. О своих чувствах забудь! Ты не знаешь, с каким риском связана женская любовь. Кроме боли, она ничего не дает нам».

Эти слова были сказаны с такой глубиной и серьезностью, что Катипа поверила в правоту слов матери. Стали готовиться к свадьбе.

Айгуль, помимо приданого, подарила дочери перстень необычной отделки, не свойственной казахскому ювелирному искусству, со словами: «Хотела я подарить Алихану, но на его палец перстень не наделся, он узковатый, а тебе как раз подходит. Береги, пожалуйста, и знай, что с ним было связано мое иллюзорное счастье!»

Справили свадьбу. Катипа была великолепна в своем праздничном свадебном наряде красного цвета, символизировавшего плодородие и защиту от сглаза. На ней было платье с оборками, камзол, подчеркивавший ее тонкую талию, и высокий конический головной убор саукеле с белой длинной вуалью. Перешагнув порог дома мужа правой ногой, согласно обычному народному праву адат, она вылила жертвенное масло в огонь, что подали ей в ковше, со словами: «От ана, Май ана, жарылқа» (Богиня плодородия, благослови), что являлось обращением к богине плодородия с просьбой о покровительстве.