Шайзада Тохтабаева - Дар свыше - благо или наказание?

© iPUB 2016

В наше время, отмеченное нарастанием глобализации, ускоренных социально-экономических и политических перемен, практически все этносы, так или иначе, оказываются вовлеченными в общемировой информационный контекст, подвергаясь, в определенной мере, эффекту унификации культур. Это с одной стороны сближает народы на ментальном уровне, а с другой способствует нивелировке своеобразного, уникального осмысления мира, что приводит к обеднению красок в планетарном масштабе. Этот факт обуславливает необходимость охраны и защиты творческого наследия каждого народа – уникального вклада в общемировую культуру.

Важнейшее место в традиции казахов занимало декоративно-прикладное искусство, призванное художественно преображать домашний предметный мир. Обработка металла, камня, дерева, кости и кожи имели характер художественных ремесел, а кошмоваляние, ткачество, вышивка, производство тканевых мозаичных изделий – домашних промыслов.

Художественно-образное содержание предметов традиционного прикладного искусства казахов, созданных для практического использования в бытовой практике, отражает в своеобразной форме особенности природо-климатических условий, хозяйственно-культурного типа, историко-этнических процессов.

Лучшие произведения декоративно-прикладного творчества, насыщенные художественным, а также идейно-смысловым содержанием, представляют собой неувядаемую память этноса – гарантии его бессмертия.

Одним из важных аспектов исследования традиционного прикладного искусства является семиотический анализ, что позволяет глубже понять истинную природу народного творчества – как сложного многомерного явления в системе его богатейших связей с внешним миром. Определенная символика выявляется в производственном процессе, предметах художественных ремесел, материале, форме, декоре. Все это должен был концентрировать в своем сознании народный мастер, который к тому же обладал, художественной интуицией и ассоциативным мышлением.

Особый интерес представляет личность ювелира и кузнеца, творческая деятельность которых индивидуализирована. Их труду помимо практического значения придавался определенный сакраментальный смысл. К концу XIX в. часто деятельность кузнеца и ювелира совмещалась в одном лице, называемом ұста, т. е. мастер. Он, помимо того, что владел природным вкусом, техническими навыками и творческой фантазией, был знатоком символических понятий и образов, ориентатором эстетических ценностей, хранителем, продолжателем и передатчиком сложившихся художественных традиции. В сознании казахов уста наделялся разнообразными магическими функциями – созидающей, целебной, защитной, оплодотворяющей. С необычностью личности мастера связывалось все его окружение: чудодейственная мастерская и инструменты, творческая продукция с магическими свойствами, а также материал с разнообразными сверхъестественными качествами.

Представление о магической силе кузнецов и ювелиров, бытующее до сих пор у казахов старшего поколения, было свойственно и многим другим народам. Согласно мнению информантов, уста, кроме всего прочего, обладал высокой психической энергетикой, способной оказывать положительное, а в случае гнева – отрицательное воздействие на человека. Поэтому существовал ряд предписаний относительно поведения не только для простых людей, но и самого мастера. Ему предписывалось не держать негативные мысли, обиду, зло на нерадивых и вообще не концентрировать в себе отрицательные эмоции; всячески изживать в себе человеческие слабости. В противном случае могло случиться несчастье или болезнь не только с недругами, но и с близкими мастера. Характерными психологическими качествами ұста являлось некоторое равнодушие к имущественному статусу, что было связано с увлеченностью творческим трудом, не дававшим возможности сосредоточиться на материальных интересах: других видах традиционного хозяйствования [1].

В его творческой обители – мастерской дүкен, шеберхана еще строже должна была соблюдаться дисциплина мыслей и чувств. В сознании казахов, мастерская, в которой наковальня соотносится с идеями неба, с космическим миропорядком, считается сакральным местом, как и у других народов мира [2, с. 42].