Александр Гусаров - Из варяг в греки. Исторический роман

– Mitt navn er Efanda 9 9 Меня зовут Ефанда (норв.). , – догадавшись, что речь идет о ней ответила та.

– Мама, она кажить тябе, што её кличут Ефанда, – перевела ответ Умила, и, встречая удивленный взгляд матери, принялась объяснять. – Она недавно стала женой тваго внука. Гэто её брат, – Умила кивнула на сидевшего напротив широкоплечего и на вид располагавшего к себе мужчину. – Яго мати – жонка воеводы князя Годослова, она из наших из словен, а Ефанда дщерь урманки 10 10 Норвежки (русск.). – молодой жонки гэтого воеводы, – она глубоко вздохнула. – После гибели Годослава мы долго скиталися в поисках пристанища. Многа загинуло наших воев. Градом Рериком 11 11 Город на южном побережье Балтийского моря овладели даны и мы мстили коль могли обидчикам, пакуль не получили весть от тябе. Укрывалися на востраве Руяне 12 12 Остров в Балтийском море. Крупнейший остров в Германии. . Зараз мы в твоей влади, – она с покорным видом склонила голову.

Широкоплечий мужчина поймал на себе внимательный взгляд княгини и слегка приподнялся над столом.

– Мяне кличут Олег. Ён Аскольд, – он кивнул в сторону сидевшего рядом с собой воинственного вида чернобородого мужчину с хмурым взглядом из-под тёмных нависших бровей.

– Hei, mor! 13 13 Здравствуй, мать! (норв.). , – я есмь, Аскольд, – подтвердил тот, привставая со своего места.

– Он срамно глаголить по-русски, – пожилая женщина взглянула на Умилу.

– Он должон проведати наш язык, – уверенно ответила та.

– Гэта чаровница, пущай власы-то подберёть. Чай замужняя, – Ждана недовольно покосилось в сторону Ефанды.

– Она усё исполнить матушка, – произнесла Умила.

– На што же вы жили? – спросила женщина, вновь обращаясь к дочери

– Мы жили у битвах, – вмешался в разговор матери с дочерью Олег.

– С нами ишо многа людей. Вышли мы перед Родоницей 14 14 День поминовения предков , и пришли на ладьях морем. Коней купили в Пробрани на пути к Ладоге, иде остальны вои нас дожидаютьси, – произнесла Умила.

– Не салодко вам пришлося, – проговорила старая княгиня.

Умила, соглашаясь, тяжело вздохнула.

– Заглавнее што до часу подоспели, – как бы успокаивая ее, сказала княгиня, – и добре што верхами догадалися – по воде-то догляд. Тута ужо неделю Вече 15 15 Вече (от славянского вЪтЪ – совет) идеть, усе пербрехалися, никаго в князья выбрать не могуть. В Изборске ишо сын Гостомысла править, яго родня, – она взглянула на Рюрика, – Вадим Храбрый сын от Любицы. Яго оне не приглашають. Но он и молодший, – успокоила она, взглянув на напрягшееся лицо Рюрика. – Старшы дядья твои усе четверо головы сложили в войне с ворогами и сынами не успели обзавестись. – Она притворно поднесла платочек к глазам и вытерла вновь навернувшиеся слезы. – Дык што право на престол токо у тябе. Оне, мужичьё, все спорють, хотяши як встарь выбирати князей из кого не попади.

Я однаго волхва, яки служившего не раз Гостомыслу во благо и желание яго последне ведавшего, подговорила, штоб он слух пустил, яко Гостомыслу сон вещий привиделси. А в нём внуче моему править должно. Посля от волхва гэтого избавитьси надать, а то боюся язык за зубами не удержить. Посадник будеть за нас, купцы с боярами. Чё им мужичье-то в князьях терпеть. О – так што не успели оне. Буде мной внуче на престоле. – Она глазами любящей бабушки взглянула на Рюрика, а тот в ответ благодарно склонил голову.

– Ja, ja 16 16 Да, да (норв.). , – радостно закивал Аскольд.

Мать Умилы посмотрела на чернобородого воина и строго произнесла:

– Пущай вучиться глаголить по-нашему, а коли не може, то живота лишится, як на веце рот откроить.

Олег недовольно повел плечами и, соглашаясь с ней, произнес. – Сможа, а коли не може – будеть, як рыба молчати.

– Дубрава! – громко произнесла в сторону неприкрытой двери в соседнюю комнату княгиня. – Собирай поснедать. Гостям с дороги силов надать набратьси.

Оттуда выглянула повязанная платком дородная молодая девушка:

– А шта подавать то, матушка, Ждана?

– Мёду подавай, квасу, мясо мужикам с дороги няси. Сама сабрази. Да попроворнее.

Стол перед гостями, как скатерть самобранка, покрылся различными блюдами от овощей до хорошо просоленной рыбешки. Кружки поспешно начали черпать из корчаги пиво. Приехавшие родственники и их спутники с жадностью набросились на домашнюю снедь.

За годы непрерывных пеших, конных, а по большей части морских походов они отвыкли от домашнего тепла и уюта. Варяжское море просолило их тела, а мечи и стрелы навели марафет на лицах.