Рита Эллис - Порочная невинность

Её густые волосы, большие глаза, пухлые губы сводили с ума. Приятная округлость груди и бёдер, тонкая талия возбуждали в фантазиях самые разнообразные картины. Горячий, страстный взгляд, но вместе с тем гордый, самоуверенный, притягивал к себе. Учащённое хриплое дыхание заставляло терять почву под ногами.

Понимая, что ещё немного, и он не отпустит Аделаиду из своих объятий, Лайон отстранился от неё.

– Скоро мои люди станут нас искать, – с улыбкой сказал он, – лучше возвращаться.

Аделаида собралась уходить, но Лайон её приостановил:

– Ты так и не ответила, – с весёлыми, хитрыми огоньками в глазах, сказал он, – мы отправляемся к твоим родителям или ко мне?

Аделаида рассмеялась:

– Большего выбора у меня нет?

– Нет, моя графиня.

– Поехали к моим родителям… Пора просить у них прощения.

– Я знал, что ты выберешь это, – удовлетворённо кивнул Лайон, обняв Аделаиду за талию, – они не забывали тебя. Но мы же не будем сильно торопиться? Я думаю растянуть наше путешествие, – проведя по её волосам, Лайон неожиданно спросил, – кстати, почему у тебя такие длинные волосы? Ты не приняла постриг?

– Разве я могла позволить коснуться им моих волос? Ни в коем случае. Я прошла все этапы, кроме этого. Поэтому и была всего лишь простой послушницей.

Немного погодя, Лайон снова остановил Аделаиду, взяв её руки в свои:

– Пожалуйста, постарайся верить мне. Это очень важно для меня. Понимаю, ты ещё совсем меня не знаешь, боишься моей репутации и тех слухов, которые слышала. Но постарайся.

Проведя ладонью по его скуле, Аделаида ответила:

– Хорошо, Лайон, я попробую.

Граф удовлетворённо кивнул и повёл Аделаиду обратно в лагерь.

От Пеннинских гор, возвышающихся в Северной Англии, отряду Лайона и Аделаиде путь предстоял к Юго-Восточной части Англии, где располагались владения маркиза Картера.

И с каждой пройдённой милей, Аделаида испытывала всё большую тревогу.

Как спустя восемь лет она сможет предстать перед родителями? Смогут ли они простить её, не приславшую ни одной весточки за всё это время?

Аделаида надеялась, что за те дни, которые они проведут в пути, она сможет морально подготовиться к встречи и любому поведению родителей.

– Зачем мы сопровождаем её? – дошло до ушей Аделаиды. – Она же самозванку. Да ведь эта женщина просто спасает свою шкуру, прикинувшись графиней и спрятавшись за спиной милорда.

– Если ты, Берн, не можешь отличить леди от плебейки, ты дурно воспитан, – вступился на защиту второй рыцарь.

– Она такая же аристократка, как я королевский шут.

Аделаида резко развернула лошадь. По довольному лицу Берна она поняла, что он надеялся, что его слова будут услышаны.

– Да, я была самозванкой, когда называла себя Адой, и когда надела платье мне не в пору, Берн, но не сейчас. Надеюсь, вы меня поняли.

– Слишком долго графиня Картер пропадала, чтобы сейчас поверить одному вашему слову, что это вы, – с усмешкой ответил Берн, – ходили слухи, что на бедре у вас есть шрам от осколка стекла. Вот если бы вы его показали…

Подъехавший Лайон помешал вырваться гневу Аделаиды:

– Ещё слово, Берн, в сторону графини, и тебе придётся искать другого господина.

Берн, опустив глаза, оскалился и резко пришпорил коня, уехав в другой конец отряда.

– Держись от него подальше, – приобнял Лайон Аделаиду за плечи, – он превосходный рыцарь, второго как он не найти, и очень предан мне, но слишком длинный у него язык.

– Простите, мисс, за его слова, – дружелюбно улыбнулся рыцарь, – он часто бывает груб и резок, но он доброй души человек.

Аделаида скованно обоим улыбнулась и приказала лошади скакать быстрее.

Произошедшая ситуация – ничего не значащая мелочь. Но уже сейчас стало понятно, как её встретят, как будут относиться к ней тот круг общества, в который по возращению она вступит. И если оступилась однажды, пусть даже не по своей вине, мир запомнит и не простит. А поддержать будет некому.

– Тебя в самом деле задели его слова? – догнал Аделаиду Лайон.

– Его слова нет. Просто он показал, что будет дальше. Такая история будет повторяться.

Лайон не знал, как подбодрить Аделаиду. Ведь она права.

– Я постараюсь тебе помочь, – наконец, негромко произнёс он.

– Лайон, ты столько для меня сделал. В монастыре я винила тебя во всех своих бедах и ждала твоего отъезда, чтобы моя жизнь вернулась в прежнее русло. Но ты остался, и, несмотря на мою грубость, помог и помогаешь мне. А сейчас я не представляю, как потом отпущу тебя.