Роман Булгар - Пропавшее кольцо императора. III. Татары, которые монголы

– Или это возмущенный дух самого Телсеза вселился в тело лесного охотника и пришел, чтобы отомстить за подлое убийство? – обмер он.

Скрежеща от кипящей ярости зубами, тать не услышал и не увидел, как со спины на него надвинулась неясная тень. Цепкая рука крепко ухватилась за его волосы, рывком отрывая его голову от земли.

– Ох! – жутко холодное блеснуло в лунном свете рядом с его остро выпирающим кадыком, горячая боль, вспыхнувшая в горле, мгновенно отдалась во всем теле и навечно погасила сознание.

– Подохни, гад! – в отличие от лесного охотника тот, кто это сделал, совершенно не боялся прогневить Духов, потому что его рука двигалась осознанным чувством справедливого возмездия.

Наткнувшись любопытным взглядом на безжизненно распростертое тело, ничком валяющееся возле берега, и тускло отблескивающую лужицу быстро густеющей, уходящей в песок крови, молодой месяц поспешил ретироваться и спрятался за лохматое облачко, перевел дух.

Даже ему, неприступно холодному, как-то стало не по себе…

Лишившись скудного освещения, ночь затянула землю плотной темнотой. Вдоль берега пронесся порывистый ветер, остужающий жар громко стучащего сердечка. Тревожно зашумели кроны развесистых деревьев, рождая и вселяя темный страх и неуверенность в истерзанную душу юного существа, совершившего ритуал кровавого возмездия.

Нащупав неровный край мягкого войлочного покрывала, Баргуджин-гоа проскользнула в его успокаивающую теплоту, коснулась нежными бугорками лопаток спящего охотника и замерла.

– О, Аллах Всемогущий… – ее губы долго и беззвучно молились.

Поднявшись с самыми первыми лучами солнца, Хорилартай заметил странную неподвижность скрученного им степняка, неестественность положения его откинутой в сторону головы. Подошел к нему и только тогда все понял. С перерезанным горлом, насколько он понимал, никто долго не живет. Не было у него сомнений и в том, кто это мог сделать.

Возмездие совершила юная дива, всю ночь крепко прижимавшаяся к нему своим вздрагивающим во сне худеньким тельцем.

То, что он увидел не удивило его, не вызвало возмущения, напротив, оно принесло ему облегчение. Вопрос, который его так мучил, решился сам собой. Смерть степняка на нем не висит. А у этой бедняжки, верно, нашлось достаточно оснований, чтобы жестоко отомстить. Ее право…

Углубившись в лес, он быстро нашел то место, где в спешке оставил тушу молодой самки, и от печального вида того, что от нее осталось, впал в состояние, весьма близкое к жуткому отчаянию. В его отсутствие лесные обитатели, верно, устроили разгульную ночную пирушку.

Красно-бурые лисы и хорьки, учуяв добычу, наткнулись на нее, растащили самые лакомые кусочки, растерзали оленью тушу на клочья.

– Глупый Хорилартай, – охотник, укоряя, покачал головой. – Зачем мясо бросал, с собой не забирал? Зачем сразу не вернулся, не забрал?

Но перед его глазами встала худенькая девушка, подрагивающими движениями пытающаяся натянуть на себя разорванную рубашку, смущенно прикрыть свою выпирающую наготу. Ее два молочно-белых бугорка с нежно-розовыми кружочками посередине. Он обо всем забыл.

Прошедшая ночь оставила в его наивно-простоватой душе глубокий след. Все остальное стало казаться ему несущественным. Оно не стоило его сожаления. Стоит ли переживать из-за туши оленя, если он запросто добудет десяток других. Удача еще никогда от него не отворачивалась. Он приведет девушку. Она станет его женой, родит ему ребятишек…

– И не глуп Хорилартай! – пока мысли охотника бежали вдогонку за мечтами, его руки привычно и сноровисто отделили от растерзанной туши кусочки, вполне пригодные для употребления в пищу.

Покончив с разделкой, он быстро вернулся и развел жаркий костер, нанизал мясо на тоненькие прутики и принялся их обжаривать…

Проснувшаяся от потянувшейся с водной глади прохлады и немного озябшая девушка со страхом обнаружила, что рядом с нею никого нет. Крупная дрожь пробежалась по всему ее телу.

Ей вдруг со страхом почудилось, что лесной охотник бросил ее, оставив одну. Теперь она одна и без его защиты запросто погибнет…

Но тут за ее спиной громко фыркнула стреноженная лошадь, шумно отозвалась вторая, и тишина заполнилась успокаивающими звуками.

А тут и переменивший направление ветерок донес до нее слабое потрескивание костерка и, самое главное, дразнящие обоняние запахи жареного мяса. И от души отлегло. Нет, ее спаситель не покинул ее. Просто она заспалась, а он давно уже на ногах.