Наталья Бочка: Сердце Анны

Помнит ещё Федька и деревянный ящик, какой Семён весь день колотил, помнит, как всхлипывал над бледным лицом матушки.

Потом сказали, будто ушла она, вроде как на небо и когда вернётся неизвестно.

А что ей там, на небе, если здесь, он – Федька.

Всё так же бегал Федька с ребятами, по деревенским улицам. Кур гоняли, собак пугали, свиньям хвосты крутили. Иногда под вечер так замается, что и за столом прямо засыпал. А на утро опять дружки босоногие со двора зовут.

И как будто ничего не менялось, всё так же хорошо и раздольно живётся Федьке, только иногда про матушку вспоминал. У Семёна спрашивал, отчего она так долго не возвращается. Много дней уж пролетело, как ушла. Обратно, когда ждать, не понятно. К Марфе тоже приставал, а она всё отмахивались. Иной раз глянет на Федьку, вздохнёт и слезу уронит. Непонятно, отчего.

Однажды пришел человек. Улыбчивый, добрый. В одежде чистой, не такой как мужики деревенские ходят. Долго Федьку разглядывал. Прищуривался и всё что-то под нос себе приговаривал.

В тот день, гулять не пускали. Разговоры вели, всё про Федьку, больно часто он своё имя слышал.

Потом, Марфа переодела мальчугана в наряд новый, чистый, почти как у того человека. Узел собрала, все, что у Федьки имелось, туда сложила. Вывели мальчишку из дома, Марфа всё его крестила, всё что-то причитала, да плакала. А Семён прижал к себе мальца:

– Ну, – говорит, – смотри, не озорничай там шибко.

А где – там, не сказал.

А потом приезжий посадил Федьку в дрожки, сам рядом сел и спрашивает:

– Ну что Фёдор, поедем учиться?

Молчит Федька глазами лупает, ничего не понимает.

И покатились дрожки по дороге. Деревенские ребята – по заборам стояли, кто рукой махнёт, кто крикнет, что на прощанье. А пёс соседский так на кобылу брехал, что аж до хрипоты.

Впервые в жизни, ехал Федька в настоящих барских дрожках, в каких господа ездят. Пока в дороге были, чуть голову не свертел, хотелось получше окрестности рассмотреть. Ёрзал так, что, вскорости зад заболел.

Ехали долго, даже ночью. Два раза, останавливались в больших дворах, где людей множество. Дрожки, да телеги, лошади, собаки. В таковых местах Федька никогда не бывал. Люди там разные. Есть деревенские, по крестьянскому одеты, а есть и барыни, да такие, что и взгляд не оторвать. Платья что тот – колокол. Отчего они это надевают? Неужто другого ничего нет. Неудобства одни. Как в таком платье по деревне бегать? Враз запутаешься. Видно им не слишком это нужно. Всё ходят, важничают. И сидел Федька с открытым ртом, до того всё в диковинку.

А человек, что с Федькой, за руку крепко держал, вроде как, отпустить боялся. Но всё равно, ни куда бы Федька не делся, страшно в чужих краях, среди чужих людей. Только надеялся, что там, куда едут они, ждёт его матушка. Решил – это она за ним послала. Ведь не может быть, чтобы она совсем за него забыла. Вот и решила человека за Федькой прислать. Только ехать, оказалось, вон как долго.

Но вот, спустя три дня и две ночи подъехала коляска к высоким воротам, тут – путешествие и окончилось. Вышел из дрожек сопровождающий, в калитку стукнул. Открылось оконце. Лязгнул засов и калитка отворилась. Вышел человек весь в черном, верёвкой подпоясан. Глянул на Федьку тёмным взглядом, у того от страха аж в животе заурчало. А приехавший с Федькой подтолкнул мальчонку к калитке и бумаги чёрному протянул. Тем всё и закончилось.

Тогда, возле ворот тех высоких, началась у Федьки новая жизнь.

Если бы мог он, хоть на немного представить себе, в какое место попадёт, то возможно, ещё тогда, в дороге, сбежал бы и не оглядывался. Но, это он уже потом понял, спустя месяцы и даже годы.

Привезли мальчишку в закрытую школу, при мужском монастыре.

В школе этой подавалось довольно серьёзное обучение. Строгая дисциплина и жесткие методы воспитания обламывали все изъявления воли или характера. Многолетняя система наказаний заставляла учеников выполнять все предписания и правила.

Перед страхом остаться без еды или быть жестоко наказанными, стайка полуголодных мальчишек готова была зубрить любые правила и догмы. Но это не спасало младших и слабых. Старшие ученики отбирали еду и поколачивали тех, кто не мог за себя постоять. Несколько лет проведённые здесь, запомнились Фёдору неуёмной тоской, болью и унижениями, бесконечным чувством голода и холода.

В этих условиях Федька вынужден был научиться существовать. Но конечно, это произошло не с самого начала. Не сразу понял он, а только после множества показательных уроков, что выживает тот, кто сильнее. Конечно же, не сразу пятилетний мальчишка, научился выдержке и преодолению. Узнал невозможность терпеть, но и невозможность пожаловаться. Не сразу понял, что если он не возьмёт сам, то ни кто ничего не даст. По крупице, по камешку собиралось и складывалось в его мозгу осмысление этих истин. И так, постепенно не сразу, он стал следовать им.