Борис Тумасов: И быть роду Рюриковичей

Прав оказался Рюрик: хоть и не быстро, но нашёл он опору у славян.

Не сразу привык Олег к Новгороду. Ему часто виделась Упландия, суровый край, земля морских викингов — детей фиордов.

Когда над Волховом дули холодные ветры и со свистом врывались в Новый город, Олегу было особенно тоскливо. Мысленно он переносился в каменный домик на берегу Варяжского моря, видел очаг, зажжённый руками матери, медную посудину над огнём — в ней булькало варево, а за стеной бесновалась непогода...

В такую пору женщины выходили на высокий берег, всматривались в море. А оно поднимало высокую волну, с грохотом плескалось о камни. Женщины ждали своих мужчин, воинов, рыбаков — они должны воротиться с добычей. И каждая надеялась: коль море проглотит какой-нибудь драккар, пусть только не тот, на котором плывёт её муж или брат. О том молилась и мать Олега, но судьбе было угодно, чтобы отец не вернулся из набега, когда сыну исполнилось десять лет.

В памяти Олега отец остался бесстрашным воином. Он плавал на драккаре, которым командовал Рюрик. Рюрик пообещал Олегу взять его с собой в плавание и побывать там, на берегах Фландрии [30] Фландрия — историческая область в Западной Европе, населённая в большинстве фламандцами; ныне эта территория входит в состав Бельгии, а также Франции и Нидерландов. , где погиб отец...

Рюрик сдержал слово. В тринадцать лет Олег уже ходил с ним в набеги на прибрежные поселения франков. Викинги были беспощадны. Они разоряли и жгли городки, нагоняя ужас на приморских жителей, и те молились своим богам, просили: «Избавь нас, боже, от ярости норманнов!»

Однажды, когда драккар пристал к берегу, Рюрик сказал Олегу: «Смотри, воин, здесь был бой, в котором Вотан взял твоего отца. На этом месте мы справили по нему хорошую тризну и кровью врагов щедро полили землю...»

Как и все викинги, Олег был жесток и не знал жалости, но однажды на острове англов, шагая по горящему городку, где на улицах лежали убитые, он увидел молодую женщину. Она жалась к стене, и лицо её молило о пощаде. Олег не стал убивать женщину, он поманил её, и она поплелась за ним, как собака. Олег привёз Лауру в Упландию, и она жила в его доме, но детей у неё так и не было. Олег винил в том Лауру, и, когда Рюрик повёл викингов на Русь, она осталась в Упландии.

Теперь, когда минуло несколько лет, Олег убедился: нет вины на Лауре. Сколько было у него наложниц — и ни одна не имела ребёнка. Олег изгонял этих женщин, брал других, но всё оставалось по-прежнему...

От Перыня до Новгорода край тёмный, лесистый, с топями болотистыми, берега местами обрывистые, Ильменем-озером изрезанные на малые заливы. И хотя это не фиорды, но Олег любил наезжать сюда в гости к словенскому князю Юрию. Его владение на самом берегу. По теплу Олег с Юрием и смердами заводили в Ильмень сети, вытаскивали огромных рыбин, охотились по лесам, а зимой поднимали медведей, брали их на рогатины.

Кривой Юрий коренаст, широк в кости, борода и волосы сединой тронуты, а на истекшем глазу кожаная повязка. Окривел Юрий от кривичской стрелы ещё в молодые годы. Юрий — воевода надёжный, товарищ верный, и Олег решил: коли придётся Новгород оставлять, то только на князя Юрия.

У Юрия подолгу живёт малолетний Игорь. Того захотел Олег. У князя сын Игорю ровесник, здесь славянские обычаи, и они, по мысли Олега, должны влиять на княжича, будущего князя славянского государства. Игорь обязан понять законы славян, их образ жизни...

Близилась зима, срывался первый снег, и по утрам мучная изморозь покрывала землю. Трава сделалась хрупкой, звонкой. Ильмень хотя ещё и не остановился, но по мрачной воде поплыла редкая шуга. Заунывно пели ветры, раскачивая вершины деревьев. Ночи стали утомительно долгими и тоскливыми — самое время леших и домовых. Люд просил: «Чур меня!»

По первопутку приехал Олег к Юрию на пироги с брусникой. Во владении князя стряпухи отменные, пироги пекли пышные, духовитые, на все хоромы пахли.

С дороги выпили Олег с Юрием медовухи, закусили грибами солёными. Грузди на зубах похрустывали. Побаловались рыбой в тесте. Вошла хозяйка — круглолицая, румяная, сама, как пирог, сдобная, — поклонилась, поднесла Олегу чашу с вином, но прежде поцеловала гостя.

— Сладка хозяйка, слаще мёда, — улыбнулся Олег.

Тут стряпухи пироги горячие внесли, на стол выставили. Конунг руками развёл:

— Ну, кудесницы!

Прищурился хитро:

— А скажите, хозяйка и хозяин, отчего дочь от меня скрываете?

Княгиня промолчала, а Юрий повязку поправил: