Лнонид Ицелев - Александра Коллонтай — дипломат и куртизанка

Поначалу Александра поселилась в красненьком «Турист-отеле» на Хольменколлене. Была надежда, что предвестие весны, посетившее её здесь, вернётся. На Хольменколлене в самом деле на удивление ничего не изменилось, но на сердце от этого стало ещё больнее.

Она переехала в город в гостиницу «Ритц», расположенную возле советского представительства. Из окна её комнаты на мансарде тоже был прекрасный вид на фиорд. Здесь он был даже ближе и ощутимее.

Стараясь преодолеть душевную муку, Александра с головой уходит в новые для неё обязанности советника полпредства: участвует в переговорах о закупке норвежской сельди и тюленьих шкур, о продаже советского зерна, в бесконечных спорах о Шпицбергене.

На какое-то время это помогало забыться, но, придя домой, она опять возвращалась к своим мыслям, и тоска смертельной хваткой душила её.

Она впервые позавидовала тем, у кого есть близкие: мать, сёстры, муж... Нет, меньше всего верно, что муж может дать душевное тепло и не потребовать за это отказа от свободы. Муж — нет, а друг может. Но друга у неё сейчас не было...

Кровоточащую душевную рану терзали воспоминания, прошлое оживало от мелькнувшего в толпе лица, шелеста страниц, дуновения ветра.

И вдруг в голову пришла мысль: если прошлое так настойчиво давит, почему ему не поддаться, почему не поведать свои страдания бумаге?

Она взяла блокнот, и рука сама стала выводить строчки. Но чудо было не в этом: воплощённые в словесную плоть образы переставали причинять боль. С помощью пера и чернил она как бы выдавливала из сердца яд страдания.

Через четыре месяца книга была закончена. Когда она увидела свет, миллионы читательниц во всём мире плакали над её страницами, но сердце Александры было уже спокойно и готово в полном объёме взять на себя тяготы первой в мире женщины-посла: после перевода советского полпреда в Норвегии Якова Сурица в Турцию на его место была назначена Александра Коллонтай.

Свою вторую осень в Христиании Александра встретила окрепшая духом.

И в окрепшее сердце вошла любовь.

Они полюбили друг друга с первого взгляда — полномочный представитель Советского Союза и министр иностранных дел Норвежского Королевства.

Они познакомились во время официального вступления Александры в должность полпреда. После обмена официальными письмами, как того требовал протокол, министр Мишлет пожал Александре руку, но рукопожатие это было не казённо-холодным, а чувственно-призывным. Их взгляды встретились. В глазах Мишлета была грусть, мудрость и нежность.

Они обсудили перспективы увеличения товарооборота взаимной торговли, но глаза их говорили о взаимной любви. Умудрённый государственным опытом политик и начинающий дипломат в равной мере понимали всю трагическую безысходность их чувства. Страстное рукопожатие на дипломатическом приёме, случайное касание в кулуарах стортинга — это всё, что они могли себе позволить. Мишлету бессмысленно было даже снимать отель под вымышленным именем: в Христиании его знали все.

И всё же судьба подарила им свидание. Александре представилась возможность поехать в Ставангер для закупки рыбообрабатывающего оборудования. Мишлет прибыл туда инкогнито и остановился в той же гостинице. После изнурительного дня, проведённого на заводе, где производят шкуросъёмные машины для сельди и трески, наступила ночь любви.

— Только сегодня, на шестидесятом году жизни я впервые познал полнокровную гармоничную любовь, — признался Мишлет. — Чем мне отплатить тебе за подаренное счастье?

— Признанием Советского Союза «де-юре», — ответила Александра.

Через несколько дней, 13 февраля 1924 года стортинг проголосовал за полное признание СССР.

И всё же в Москве узнали об их любви и, несмотря на огромные успехи, достигнутые Александрой на этом посту, её перевели в Мексику.

Это было в тропической Мексике,

Где ещё не спускался биплан,

Где так вкусны пушистые персики,

В белом ранчо у моста лиан.

Я гостила у дикого племени,

Кругозор был и ярок и нов.

Много-много уж этому времени!

Много-много уж этому снов!

А бывало, пунцовыми ранами

Пачкал в ранчо бамбуковый пол...

Я кормила индейца бананами,

Уважать заставляла свой пол...

21 ноября 1926 года океанский лайнер «Lafayette» покинул французский порт Сен-Назер и взял курс на запад.

Когда после недельного плавания пароход пришвартовался в Гаване, все пассажиры сошли на берег, и только Александре кубинские власти не дали визы на том основании, что иммиграционные законы страны запрещают одиноким женщинам без спутников ступать на землю острова.