Никита Божин - Петроград

Нечаев шел по улицам и смотрел на окружающее с неудовольствием. Ему, конечно, приятно, что в городе спокойно, но радость, восхваление переворота он не одобрял и считал скверным делом. Такие события казались ему даже не пиром во время чумы, но чем-то еще более отвратительным, кощунственным. Все равно, что праздновать поражение, погибель. Свое мнение о революции он перекладывал грузом на все общество и считал одних откровенными негодяями, а других глупцами, не способными понять, что они радуются собственному вымиранию, а вместе с тем и вымиранию всей страны, это только дело времени. Воображение подталкивало к двум исходам: или мы сами себя изживем, либо нас захватят, хотя, впрочем, первое не исключает, а даже подразумевает второе, только несколько позже. Искренне, всей душой и мыслями он не признавал революции и не понимал, видя в ней только отрицательное явление. Так и ходил он по улицам, что совсем не менялись от года к году, но как поменялось общество. Проходя мимо аптеки Майеров, он видел, что она закрыта. Наверное, предусмотрительный немец побоялся, что праздник перейдет в погромы, и сегодня решил не искушать судьбу да устроил себе выходной, может, пошел молиться.

В городе ощущалось настроение вроде бы и праздника, но напряжение висело кругом, точно стоит лишь дать хоть самый малый повод, и все вокруг готово взорваться. Через центр шатались массы людей, среди них и простые рабочие да граждане, так и уже приспосабливающие к новым условиям проходимцы, лентяи и бездельники, торчали здесь и матросы, солдаты, дезертиры, часто студенты, даже дети. Впрочем, последние вышли скорее поглазеть. Радоваться такому они вряд ли могли, по крайне мере, искренне, ведь даже в силу возраста лишенные понимания, они не знают чего все это им стоит. Не только война, но и революция лишили их детства. В подобные периоды дети сразу же превращаются во взрослых со всеми невзгодами, на них падает неподъемный труд. Часто Нечаев видел детей в очередях с карточками, видел, как они трудятся за взрослых и знал, что дети часто заменяют родителей дома. Все страшное, что может случиться, выпало на их долю. И теперь они мелькают в разнородной толпе как зрители и невольные участники на сцене страшного театра, где каждый актер и где все, увы, по-настоящему. Не задумывался он только о том, что детям тяжело не только последние полгода.

Как хотелось Нечаеву отстраниться от всего, поверить, что очередной день-вымысел. Еще прежде представить город, заполненный революционными массами, он просто не мог. Любому человеку многие вещи кажутся непоколебимыми, но в действительности все происходит как стихия, сегодня представляется, что все под контролем и все хорошо, но совсем скоро случается такое, что своими силами не сдержать. Он закрывал на секунду глаза, но исчезало лишь видимое, он все слышал и все чувствовал. Карнавал на крови кружился неугомонно.

Он бы уже почти и забыл про Корнилова, но, добравшись до конторы, узнал, что реакция и противодействия есть, и город по-прежнему творит историю. Сегодня состоялась отставка министров-кадетов, а следом официально отстранен от должности главнокомандующего сам Лавр Корнилов. И все это могло бы показаться достаточно логичными и здравым на фоне назревающего выступления, но случилось еще одно, способное вызвать удивление. Впрочем, чему удивляться, если своих сил то и дело недостает, а сложить полномочия, а то и голову, столь безвременно, это перспектива не лучшая. Временное правительство обратилось за помощью к Советам. И те, в свою очередь, согласились встать на защиту. Хотя какой выбор мог быть у них, ведь явись в Петроград войска, и придет конец не только правительству, но и, конечно же, Советам и всему революционному движению. «Вот это развитие событий. Ох, видит бог, город ждет страшная бойня. Так гражданская война начнется» – лишь и подумал Нечаев, обдумывая приходящие новости и слухи.

Формирования обороны города развивалось со странной быстротой и даже, как будто, хаотичностью, но при этом те же Советы и сами рабочие действовали весьма эффективно. Большинство политических организаций мигом подняло все возможные профсоюзные комитеты на борьбу с Корниловым. На сторону защиты революции поднялись значительные массы, и хоть это протекало незримо для Нечаева и многих людей, кампания вышла сильной и грозной. Даже Союз печатников, не остался в стороне, и тут же издал указ бойкотировать газеты, поддерживающие Корнилова, о чем, конечно, знали в «Новом Времени», а рабочие заводов принялись формировать полноценные военные отряды.