А. Дзиковицкий - Этнокультурная история казаков. Часть IV. Разрушение дома. Книга 5

* * *

Сходная во многом ситуация складывалась и на Кубани. Здесь находились уже значительные казачьи воинские силы. Постоянно прибывали и новые кубанские части с фронта. Но их личный состав, за исключением офицеров, отказывался повиноваться атаману и Краевому правительству. Казаки выходили из повиновения, открыто заявляя, что драться с братьями-солдатами не будут и требовали роспуска по домам. Правительство уже в конце декабря 1917 года с полной ясностью установило, что надеяться на регулярные казачьи войска нельзя. Верность Правительству сохранял только один 1-й Черноморский полк. Но казакам этого полка сильное противодействие оказывалось со стороны казаков других подразделений. Подтверждением может служить следующий эпизод. Когда по приказу Правительства черноморцы на станции Тихорецкой разоружили один из двигавшихся на Дон эшелонов 39-й пехотной дивизии, к ним в полном вооружении подошли казаки 16-го пластунского батальона и под угрозой расстрела из пулемётов добились возвращения солдатам оружия.

Заметно возрастала и политическая оппозиция атаману и Правительству в кубанских станицах. В ряде станиц на общих собраниях казаков и крестьян принимались резолюции с требованиями отстранения от власти Филимонова и Быча, а в отдельных случаях – в поддержку Советов.

* * *

На Кубани в начале января 1918 года наблюдался процесс радикализации позиций основной массы казачества. Складывавшаяся тревожная обстановка обусловила даже рассмотрение на заседании Объединённого правительства Юго-Восточного Союза 5 января 1918 года вопроса о возможности перевода его местопребывания в Ростов. Однако практически это уже не имело большого значения, поскольку и сам Союз, и его правительство окончательно утрачивали какой-либо политический авторитет и значимость. Печать отмечала в эти дни: «Союз заключён, но он как-то мало, а то и совсем неощутим в практической жизни. Образовано Объединённое правительство Юго-Восточного Союза, но порой думается: да существует ли это правительство в действительности?».

На Кубани, и это было одной из особенностей проходивших здесь политических процессов, быстро росли не только оппозиционные атаману и Раде, но даже откровенно просоветские настроения. При этом они отмечались и в среде фронтового, и в среде станичного казачества. Более того, среди последнего они шли даже более активно. В самом начале января на сторону власти Советов стали переходить многие казачьи части и целые станицы. На одном из заседаний Законодательной Рады, проходившем в начале января, её члены были вынуждены прямо признать тот факт, что «в некоторых станицах наблюдается склонность признать власть СНК». Отмечалось также образование открытой оппозиции Краевому правительству, причём наиболее «неспокойным» в данном отношении считался Таманский отдел. К середине января власть Советов была провозглашена также в Тихорецкой, Крымской, Усть-Лабинской станицах и в Темрюке. И Краевое правительство было уже не в силах остановить или хотя бы замедлить этот процесс. Казаки не выполняли даже самые решительные его приказы. Силы атамана и Правительства стремительно уменьшались. Об их острой нехватке говорилось на заседании Краевого правительства 13 января. А обсуждавшийся тогда же вопрос об удовлетворении настойчивых просьб донских и терских казачьих властей о присылке им кубанских пластунских батальонов по этой же причине решён не был.

Весьма негативно реагировали кубанские казаки и на попытки вербовки в станицах бойцов в Добровольческую армию. Кубанские казаки не только не хотели сражаться с революционными отрядами, но и отрицательно относились к деятельности антисоветских добровольческих формирований на территории Области. Радикализация политических настроений кубанских казаков постоянно увеличивалась.

* * *

Несмотря на весьма сложную обстановку и усиливавшиеся столкновения казаков с чеченцами и ингушами, в Терской Области также усиливались оппозиционные настроения в казачьей среде. В образованный в городе Грозном первый на Тереке военно-революционный Совет наряду с рабочими вошли и представители казаков Кизлярского и Сунженского отделов. К концу декабря из подчинения войскового правительства полностью вышли почти все станицы Сунженской линии. Высшим органом власти здесь становится военно-революционный Совет Сунженского отдела. Попытки правительства и путём переговоров, и с использованием силы восстановить свою власть в этом районе оказались безуспешными.