Эвелин и Элис Дейл - Мой дорогой демон

И когда однажды он возник на пороге дома Прутяну, Анка, совсем растерявшись, не сразу признала его. Осунувшийся, со впалыми щеками и заострившимся орлиным носом, глубоко посаженными, взирающими исподлобья тусклыми глазами, господин Бырцой мало напоминал того всесильного и властного мужчину, каким некогда являлся. Годов ему было за шестьдесят. Но так как в карманах его не убавилось золота, воля матери пала под натиском скупых комплиментов о том, что прекраснее ее дочери он не видывал домнишоары 2 2 Домнишоара – обращение к незамужней девушке (рум.) . Сомнения Анки были недолгими. Она молила Господа простить ее скорое решение, так как оно было во благо их семьи. И, в конце концов, мать получила зарок, что будет находиться, как и дочь, на содержании у милостивого господина Бырцоя. Он обещал щедро покрыть все их долги, и доамна Прутяну дала согласие на его брак с Илинкой. Свадьба не должна была быть пышной, чтобы местные горожане не судачили о неравном браке. Потому в этот злосчастный непогожий вечер, со слезами на глазах, растроганная мать проводила свое дитя до кареты, отдав ее во власть будущему мужу.

Облаченная в материнское атласное свадебное платье, Илинка выглядела довольно смиренной. Но в душе у нее бушевала буря не меньше свирепствующей над городом и его окрестностями. Будучи сдержанной и рассудительной, девушка старалась всему находить разумное объяснение. И если сейчас бедная мать выбрала ей такую судьбу, то, может, она сама рано или поздно сможет ее изменить? Многие ее подруги уже давно связали себя узами брака с нелюбимыми мужчинами, потому для нее не было чем-то богохульным выходить замуж не по любви. Несмотря на то, что, перечитав десятки дамских романов о великом чувстве, сама она еще ни разу не была влюблена.

Наконец, карета остановилась. Но в темноте наступившей ночи и царившей непогоды девушка не разглядела, куда прибыла. От одной мысли, что ей придется вновь оказаться под холодным дождем, она поежилась. Через несколько мгновений дверь ее экипажа распахнулась, и кучер господина Бырцоя подал ей руку, помогая выйти. Натянув капюшон, Илинка выскользнула на улицу. Девушка быстро пробежала по размытой ливнем узкой дорожке, ведущей к церкви, и замерла на пороге. Двери были приоткрыты, изнутри повеяло уютным теплом и запахом растаявшего воска и ладана. Она зашла внутрь. Церковь святого Гэврила знали в округе все, вот только от старости местное убранство уже обветшало. Теперь в ней редко совершались таинства обряда бракосочетания или крещения. Зачастую здесь отпевали покойников, но девушка была не из тех, кто боялся суеверий или страшился проклятий. Илинка всегда считала – бояться нужно живых, только они могут причинить истинную боль.

Девушка вздрогнула, отвлекаясь от своих мыслей, когда из полумрака к ней выступил будущий супруг. Бросив мимолетный взгляд на его лицо, невеста ощутила, как по позвоночнику пробежала липкая дрожь ужаса. «Он станет моим мужем? О боже…» Бужор протянул ей свою высохшую, жилистую ладонь и тихо произнес сиплым голосом, больше похожим на замогильное дыхание тех, кто отправлялся из стен этой церкви в последний путь на кладбище:

– Доброго вечера. Я рад, что вы не заставили долго ждать себя. Оставьте ваш плащ, он вымок до нитки. И идемте же… Скорее.

Жених оказался немногословен. Девушка скинула на руки кучера плащ, оставшись в подвенечном платье, испорченном дождем. Илинка ступила следом за своим будущим мужем к алтарю. Убранство места, которое должно было стать свидетелем соединения их судеб, оставляло желать лучшего. Но девушка не была счастливой невестой, чтобы запомнить этот миг навсегда. Голос священника, произносившего брачные клятвы и благословляющие обеты, звучал уныло и сонно, гулко отражаясь от обветшавших стен старой церкви. Сердце Илинки неистово билось, с каждым ударом прощаясь с прежней жизнью.

И спустя несколько минут, показавшихся вечностью, Бужор тронул ее дрожащие губы брачным поцелуем, напомнившим ей прощальное касание к мертвецу. Девушка тихо вздохнула, стараясь совладать с собой и не расплакаться. Впереди была еще вся ночь, а может, и вся жизнь, которую ей придется оплакивать неустанно.

Меньше чем через полчаса карета Бырцоев покатила в сторону фамильного замка в сопровождении нескончаемой грозы.

С венчания Бужора и Илинки прошло три дня, и они стали настоящей вечностью для девушки. Новоиспеченный супруг ни разу и не заговорил с женой за все это время, а брачная ночь не настала. Девушка с опасением ждала ее до рассвета, не смыкая глаз, но Бужор так и не пришел – ни в первую ночь, ни в последующие. Илинка сама не горела желанием отдаваться престарелому мужу, хотя и полагала, что этого ей все равно рано или поздно не избежать. В книгах, что девушка некогда прочла, происходившее действо между супругами в первую ночь после свадьбы представлялось ей неким священным таинством. Но ее супруг не был мужчиной ее мечты, поэтому Илинка не грезила принадлежать ему. Оказавшись в чужом огромном доме, пусть и наполненном десятками слуг, молодая жена лишь иногда покидала свою спальню. Замок, где теперь она стала хозяйкой, был старинным, величественным и мрачным. Опасным… На каждом окне располагались массивные кованные решетки, всем видом дающие понять, что призваны не защищать от непрошеных гостей, а препятствовать обитателям покидать его территорию. Фасад замка, увитый плющом, представлял собой кладку безликих серых камней, поросших мхом. В длинных и глухих коридорах легко можно было заблудиться, среди бесчисленного множества дверей, за которыми располагались пустые комнаты. Два крыла замка соединял большой зал с камином, который хозяин приказывал растапливать очень редко, и поэтому внутри дома всегда веяло холодом. Девушка провела в новом жилище еще слишком мало времени, чтобы привыкнуть к нему. В нужное время она появлялась в столовой, а по вечерам принимала горячую ванну в обществе молчаливых служанок, которые искоса бросали взгляды на новую госпожу.