Анатолий Шалагин - Горящие свечи саксаула

Особый интерес Хива вызывала у англичан. Бухара и Коканд, хотя бы внешне проявлявшие свою независимость, могли показать зубы английским эмиссарам. А вот чиновники в Хивинском ханстве за определенную мзду могли сделать для англичан все, что угодно. А Лондону хотелось многого.

Британской империи, например, не давало покою «завещание» Петра Великого, которое производило впечатление на всю Европу на протяжение всего XIX века. И любые военные действия России против Турции и Персии воспринимались на берегах Темзы как угроза английской колониальной монополии в этом регионе.

В Лондоне не без оснований полагали, что Хивинское ханство и для России имеет особое значение на пути проникновения в Афганистан, а уж оттуда и в Индию. Конечно, русские могли достичь сказочного Индостана и через Персию. Но там они явно завязли, да и лежавший в тылу русской армии Кавказ был чреват всякими неприятными сюрпризами. Куда спокойней был путь через Каспий, а точнее его берега, заселенные степняками. Вот поэтому англичане всеми силами старались не допустить русских за Амударью.

И русские, и англичане имели на тот момент довольно слабое представление о географии степи. Однако, обе империи были прекрасно осведомлены о минерально-сырьевом потенциале этого дикого края. Минерологи обеих стран имели в своих запасниках богатые коллекции местных руд. Поэтому было из-за чего потягаться.

Ну и, как бы, маленьким штришком в антироссийской стратегии Лондона в этом регионе была и постоянно набиравшая мощь металлургия Урала. Конечно, Урал от Хивы был за тридевять земель. Но почему бы через неспокойную степь не пощекотать нервы русскому медведю? И щекотали. Где подношениями, где лестью, а где и откровенной ложью англичане сплетали паутину, призванную натравить степь на границы России. Пусть там будет неспокойно. Тогда уж русским станет не до Хивы, а уж тем более до Индии.

Дипломатия Лондона была хитрой. Впрочем, иной она и не могла быть: напрямую Англия никогда не воевала против России. Она умела действовать через своих союзников. Пусть воюют они. А английские дипломаты премило улыбались своим русским коллегам. Однако, и те, и другие прекрасно понимали, что идет тайная война. А во всякой войне должны быть победители и побежденные. Но кто кем будет, покажет время…

…Вечером Аллакули расслаблялся в мраморной ванне, наполненной верблюжьим молоком и настоями душистых трав. Потом он выпил горячего шоколада и хлопнул в ладоши. Евнухи ввели в ханскую опочивальню заранее отобранную в гареме дежурную жену. Властитель, нисколько не стесняясь присутствия посторонних, на скорую руку выполнил свой супружеский долг. А потом, откинувшись на подушки, он уснул, оглашая своим храпом весь дворец Таш-Хаули. Знал бы тогда Аллакули-хан, что предстоит испытать его женам в недалеком будущем! Знай он это, то убил бы их собственноручно.

***

А в Оренбурге в эту ночь проходил бал. Первый новогодний бал, устраиваемый новым военным губернатором. Нет, балы в жизни Оренбурга проводились и при предшественниках Василия Алексеевича, но именно при нем они стали настоящими празднествами для городской общественности. Каждый бал при Перовском становился событием, куда стремились попасть многие. Он привнес в них столичный шик, изысканность церемониала и какую-то степенность. На этих балах родители устраивали показы своих чад. Здесь заводили знакомства и налаживали связи. Здесь иногда даже свершались деловые сделки.

…Перовский, если честно, уже приустал от бесконечных представлений. Но он держался. Этикет есть этикет. Он пожимал руки генералам и штатским, целовал руки их женам, с улыбкой на лице делал легкие поклоны молодым особам, которых родители стремились непременно представить военному губернатору.

Глядя на все мучения Перовского, стоявший неподалеку Владимир Иванович Даль, широко улыбался и делал какие-то знаки губернатору. Василий Алексеевич, заметив это, тоже улыбнулся и, чтобы, наконец, прервать эту нескончаемую очередь, он разгладил свои пышные усы и распорядился начать бал.

Зазвучала мелодия полонеза, которую пока не очень уверенно выводил гарнизонный оркестр. Все присутствующие выстроились для торжественного шествия. И бал начался. Перовскому можно было перевести дух. Заведенный еще Екатериной Великой порядок начала балов именно с полонеза, длившегося почти полчаса, дал Перовскому возможность немного прийти в себя после этой кутерьмы. Он махнул Далю рукой, и они удалились в соседнюю комнату, чтобы успеть выкурить по трубке ароматного голландского табаку, привезенного недавно купцами в Оренбург.