Сергей Алексеев - Собрание сочинений. Том 3. Упрямая льдина. Сын великана. Двадцать дней. Октябрь шагает по стране. Братишка. Секретная просьб

– Стрельни, – просят солдата.

К середине дня полковник Голова-Качанов успокоился. Повеселел. Но тут вбегает в управление пристав Носорогов и показывает полковнику бумагу.

– Ва-а…ва-а, – заикается, – ва-а-ше высокородие, извольте взглянуть. Только что содрал с пушки.

Глянул полковник – листовка: «Да здравствует Первое мая! Долой самодержавие!»

Опять побелел Голова-Качанов. Опять схватился за голову. А Носорогов снова свое.

– Ваше высокородие, не иначе, как быть восстанию.

И снова забегали по городу жандармы и шпики. Приготовились пулеметчики. А Голова-Качанов приказал из пушки через каждый час стрелять холостым зарядом. Для острастки, чтобы все знали, что власть начеку.

То и дело к полковнику являются жандармские приставы и офицеры, докладывают, везде ли спокойно.

Пришел пристав Тупиков:

– Ваше высокородие, все в полном порядке.

– Молодец. Ступай.

Прибыл поручик Кутейкин:

– Ваше высокородие, все в полном порядке.

– Молодец. Ступай.

Прибыл и Носорогов:

– Ваше высокородие, никаких нарушений не обнаружено. Все в полном порядке.

– Молодец. Ступай.

Повернулся Носорогов, а сзади у него во всю жандармскую спину листовка: «Да здравствует Первое мая! Долой самодержавие!»

– Идиот! – взревел Голова-Качанов. – Под арест! На гауптвахту!

И снова по городу забегали жандармы и шпики. Снова залегли полицейские за пулеметы. Снова ударила пушка.

А тем временем рабочие собрались в загородной роще и спокойно отпраздновали Первое мая.

В немецкий порт Гамбург прибыл русский пароход «Петр Великий». Прибыл в день Первого мая. Привезли русские моряки срочные грузы. Пора приступить к работе. А на пристани никого нет. Бастуют немецкие грузчики. Требуют, чтобы владельцы порта на час сократили рабочий день.

Грузы на «Петре Великом» срочные. Отдал тогда капитан приказ приступить к работе самой команде.

Заволновались матросы:

– Как же это, братцы, а?

– Подведем немцев.

Посовещались матросы и отказались выполнить приказ капитана. Прошел день, второй, третий. Собралось за это время в гамбургском порту до десятка других кораблей: английские, французские, датские. Узнали и на этих кораблях матросы, в чем дело. Решили и они поддержать немцев.

Стоят суда у причалов. Замер гамбургский порт. Лишь вахтенные ходят по палубам.

Прошла неделя. И вот как-то уже в темноте к вахтенному матросу Ивану Гагину подошел носатый немец и сунул записку.

Немецкий язык Гагин не знал. Крутит бумагу в руках, размышляет, как ему быть. И вахту оставить нельзя, и некого крикнуть – все спят. А бумага, наверное, важная…

Прошелся Гагин по палубе, приблизился к капитанской каюте. Темно.

«Ладно, – решает. – Капитан спит, не заметит, сбегаю вниз к товарищам».

Спустился в матросский кубрик, стал будить соседа по койке Фому Спирина.

– Ну что тебе? – нехотя отозвался Спирин.

– Бумага.

– Какая еще бумага?

– Немец сунул.

Взял Спирин бумагу, поднес к глазам. Пожал плечами. Стали будить других. Многие и сами начали просыпаться. Только читать по-немецки никто не умеет.

– Буди Сомова. Он знает.

Разбудили. Посмотрел Сомов бумагу, улыбнулся.

– Да ты давай вслух, – зашумели матросы.

– «Либе геноссен», – прочитал Сомов.

Все стихли.

– Дорогие товарищи, – перевел он на русский язык.

– Ясно. Давай дальше.

– «Данк фюр ойре золидаритэт» – благодарим за солидарность, то есть за помощь, – объяснил Сомов.

– Понятно.

– Ишь ты!

– Правильно!

– Давай дальше.

– «Вир хабен гезигг. Пролетариер аллер лендер, ферайнигт ойх!» – прочитал Сомов. – Мы победили. Пролетарии всех стран…

– …соединяйтесь! – выпалил Спирин.

– Верно, – произнес Сомов.

Мало кто из матросов в эту ночь спал.

– Взяла, значит, – радовались они. – Добились. Помогли, выходит, и мы немцам.

На следующий день с утра немецкие грузчики приступили к работе. Таскают с «Петра Великого» ящики, бочки. Посматривают на русских, улыбаются.

Принялись и русские помогать немцам. Взялся и Гагин. Подхватил с каким-то немцем тяжелый ящик, присмотрелся, а немец – тот самый, что записку вчера ему сунул. Кивнул ему по-приятельски Гагин. И немец кивнул.

– Пролетариер аллер лендер, ферайнигт ойх! – прошептал немец.

– Ферайнигт ойх! – повторил Гагин.

В середине апреля на завод Полисадова приехала группа бельгийских рабочих. Привезли из Бельгии станки для завода. Вот и прибыли бельгийцы их устанавливать.