Сергей Алексеев - Собрание сочинений. Том 3. Упрямая льдина. Сын великана. Двадцать дней. Октябрь шагает по стране. Братишка. Секретная просьб

Незадолго до Первого мая рабочие устроили сходку. Заговорили о празднике, о рабочей выручке и солидарности. Были здесь и старик Кашкин, и слесарь Тихон Громов, и Степан Широков, и другие рабочие. Вспомнили товарищи о Николкином отце, вспомнили и о том, что пообещал отец к маю рубаху сыну.

– Купим ему рубаху, – решили рабочие.

Наступило Первое мая. Проснулся Николка и не поверил своим глазам: рядом на стуле – рубаха. Новая. С карманом. С пуговкой на груди. Красная.

– Папка, папка приехал! – закричал Николка.

Подошла мать. Не знает, что и сказать.

– Нет, не приехал папка, – ответила. – Не скоро приедет.

Смотрит Николка на мать, соображает: откуда тогда рубаха?

– Знаю, знаю! – закричал. – Папка прислал!

Мать глянула на сына. Думает, рассказать или нет про рубаху? Мал Николка. Глуп. Где ему понять про рабочую солидарность. Решила смолчать.

Надел Николка новую рубаху, помчался на улицу, кого ни увидит – хвастает.

Повстречал рабочего парня Степана Широкова:

– А мне папка рубаху прислал!

– Да ну?! – удивился парень.

– Прислал, прислал. Не забыл! – закричал Николка и помчался дальше.

Увидел слесаря Тихона Громова:

– А мне папка рубаху прислал!

– Ты смотри, – улыбается Громов. – Добрый, выходит, отец, вспомнил.

– Добрый, добрый! – смеется Николка. – Добрый!

Догнал старика токаря Кашкина:

– А мне папка рубаху прислал!

– Скажи-ка на милость, – говорит Кашкин. – И правда. Ну и рубаха!

– Новая, новая, – не умолкает Николка. – И про карман не забыл, и про пуговку, и про маковый цвет.

Прижал к себе Кашкин Николку, гладит по голове, а у самого на глазах слёзы. Поднял Николка голову.

– А ты чего плачешь?

– Это я так, – засмущался старик. – Беги. Играй. Май нынче… рабочий праздник.

Принес отец Нюте калач с маком.

– На, – говорит, – получай. Это тебе Кот в сапогах прислал.

Смеется Нюта. Знает, что никаких Котов в сапогах нет. Нюту не проведешь. Понимает она, откуда калач с маком. Бастовали на Май рабочие. Победили. Пришлось хозяину повысить рабочим ставки. Сегодня была получка – вот откуда калач для Нюты. Калач большой, пышный. Никогда еще в жизни Нюта таких калачей не пробовала. Поднесла Нюта калач ко рту да задумалась…

– Ну что же ты, – говорит мать. – Пробуй!

Однако есть Нюта калач не стала. Положила на стол, отломила кусок, протянула отцу.

Улыбнулся отец:

– Спасибо.

Отломила девочка второй кусок, протянула матери.

Засмущалась мать:

– Да ты не дели. Ты кушай.

Поднесла снова Нюта калач ко рту, да спохватилась. Положила на стол и стала опять делить.

– А это кому?

– Это Варьке Рыжовой, – начинает перечислять Нюта своих дружков, – это Павке Зозуле, это Семке Сорокину, это Лизе Бубенчиковой, а это вот мне.

Схватила Нюта калач, побежала из дома.

Только ушла – стук в дверь.

– Кто там?

– Это я, Лиза Бубенчикова.

– Заходи.

– Мне бы к Нюте.

– Нет Нюты.

– Вот тут для Нюты гостинец… с отцовской получки, – проговорила Лиза Бубенчикова и протянула желтый ландринчик.

Только ушла Лиза, стук в дверь.

– Кто там?

– Это я, Семка Сорокин.

– Заходи.

– Мне бы к Нюте.

– Так нет Нюты.

– Вот для Нюты… – протянул он кусок пряника.

Только ушел Сорокин, снова стук в дверь.

– Кто там?

– Это я, Павка Зозуля.

Заходит Павка, протягивает карамельку.

Вслед за Павкой прибежала Варька Рыжова, принесла кусок макового калача, точь-в-точь такого, как купил и Нютин отец.

Обошла Нюта дружков, торопится домой. Зажала в руке остаток макового калача. «Вот прибегу и сразу же съем», – рассуждает Нюта. Бежит и вдруг видит: стоит Капка Телегин. Стоит и горько плачет.

– Ты что? – спрашивает Нюта.

– Коленку зашиб. Больно.

Посмотрела Нюта на Капку. Знает: Капка растет без отца. Некому ему с майской получки купить гостинец. Взглянула на свой калач, протянула Капке.

– На, – говорит, – вытри слёзы.

Схватил Капка калач, повеселел, побежал к дому. И Нюта пошла. Только уже не бегом, не как раньше, а медленно. Куда торопиться, раз от калача ничего не осталось…

За участие в рабочей маевке большевик слесарь Иван Петров был отдан в солдаты. Шла мировая война. Привезли Петрова на фронт, определили в пехотный полк, в первую роту.

– За что тебя, парень? – стали интересоваться солдаты.

– За Первое мая.

Вся рота была из дальних деревень. Про Первое мая никто не слыхал.