Виталий Вээм - Медаль за отвагу. Том первый. В тени сомнения

Они шли мимо зенитной пушки на лафете. Ее задранный вверх ствол в сгущающихся сумерках больше походил на собственную тень.

– Это больше подходит к артиллеристам, нежели к нам, – отмахнулся Брандмейстер.

Мария посмотрела на шефа: округлое лицо, с глазами непоколебимой уверенности, спокойная твердая речь. Рядом с Финли Мария чувствовала себя в безопасности, пусть порой он и теряет самообладание. Но для этого нужно еще постараться, в такие моменты Брандмейстер использует брань и грубость в отношении к человеку или обстоятельствам, что спровоцировали такой его настрой. И зачастую сама ситуация требует от него именно таких суровых мер. Брандмейстер никогда в своем присутствии не позволит другому человеку впасть в отчаяние. А сам он с таким чувством казалось незнаком. И в данный момент совсем не понимал и не разделял волну дурных мыслей, одолевших Марию.

– У тебя сажа на лице, – с улыбкой подсказал он.

Мария попыталась стереть сажу, просто поводя по щеке пальцами.

– Размазала только, оставь. В темноте все равно не видно.

– Полгорода таких же чумазых, как и я.

– Да, сажа на всех.

Брандмейстер перестал обнимать Марию, достал коробок и стал чиркать спичкой.

– Разве можно курить, Финли?

– Ничего, я быстро. Как твои родственники?

– Все так же пытаются ужиться под одной крышей, – после вопроса о близких у Марии скользнула добрая улыбка. – Мама шлет тебе привет.

– Досадно, что мы ни разу не виделись, хоть и наслышаны друг о друге.

– Она хочет с тобой познакомиться.

– Как-нибудь выпадет случай. А ты… Ты скучала по мне?

– Я женщина. Я не признаюсь тебе в этом, даже если и так! – весело ответила Мария, пойманная врасплох, хоть Финли и спрашивает об этом каждый раз, даже после самой короткой разлуки в несколько дней, но каждый раз такой вопрос получается внезапным.

Брандмейстер, оставаясь в интриге, после паузы вдумчиво продолжил:

– Парни из части удивляются, говорят, работа трудная, рисковая. Сидела бы Лайтоллер диспетчером, координировала наряды в центральной. Так нет же. Хотя, по-моему, удивляться нечему. Идет война – женщины собирают танки, самолеты, выполняют разную мужскую работу. Многие из них дилетанты, обученные на скорую руку, так как занимались совершенно другим делом либо бездельем. Кто-то еще только учился на профессию…

– Я же еще до войны поступила в академию, вовсе не зная о том, что она начнется.

– Зачем?

– Огонь же – это стихия? Победил огонь – укротил стихию.

Брандмейстер вскинул брови, с такой позиции он еще не смотрел на свою работу.

– Я шучу, – со смехом добавила Мария.

– Я уж было подумал, что ты серьезно. Причина признаться так себе. Но звучит красиво.

– А если серьезно, то я над этим не думала. Помню, как в детстве имитировала, что я – пожарная машина. Бью в колокол, тороплюсь. Затем я уже главная – раздаю команды. Конечно, не так повелительно, как ты… Ребята, что принимали участие, как будто разматывали шланги, затем тушили пожар, утирая лоб. Потом я кричала, что огонь перебросился на соседние постройки, и нам нужна подмога. Но не все ребята хотели играть в пожарных, и нам приходилось их уговаривать и даже грозить самым упертым, что мы больше не будем с ними общаться, если они нам не помогут.

– Маленькие манипуляторы. Нужно позаимствовать тактику, мне нравится, – подвел итог Брандмейстер. – Но реальная служба отличается от наивных, романтичных представлений о ней?

Мария, немного подумав, согласилась. Брандмейстер умел спустить на землю.

Пройдя по площади, а затем еще несколько улиц, пожарные свернули на пешеходный бульвар. Здесь было не менее оживленно: беседуя, прогуливались парочки, а также компании девушек и молодых людей. Молодые люди в выходной военной форме, девушки на каблуках и марафете, звонко смеялись над остротами. Порой остроты получались особо удачными, молодые люди тоже заливались гоготом. Также встречался одиноко идущий человек, в основном мужского пола. Он пошатывался, слегка запинаясь о самого себя, горланя песню не связной речью. Если встречался одиноко идущий человек – женщина, то это была быстрая, целенаправленная походка. Иногда попадались пожилые парочки – супруги, решившие прогуляться перед сном, но по виду их угадывалось, они и сами уже поняли, что это не самое удачное место по вечерам для тихих, уютных прогулок.

– Нам сюда, – Брандмейстер указал на несколько ступеней, ведущих в цоколь под неприметной вывеской. Надпись на бочке, стоявшей возле входа, повторяла название бара и одновременно служила урной. Финли закинул туда окурок, открыл дверь, пропуская девушку вперед.