Сергей Курган - Оправа для бриллианта, или Пять дней в Париже. Книга вторая

– Ты находишь? – спросил он, думая вложить в этот вопрос иронию. Но интонация получилась совсем не ироничной, как обычно, а какой-то глупой. Он буквально физически ощущал, что стремительно глупеет. И, уже действуя скорее инстинктивно, рефлекторно, он положил свою ладонь на руку Каролины выше локтя. И тогда случилось неожиданное: его «пробило». Это довольно-таки безобидное касание вызвало в нем бурю: словно нечто внутри него взорвалось и, сорвавшись с места, стремительно разлеталось ошметками в разные стороны. Думать он не мог, вместо речи рот издавал лишь какое-то сипение. На него будто снизошло безумие, и он, не заметив, как это произошло, придвинул Каролину к себе.

Давно с ним не бывало подобного: это было как укол шпаги, или, вернее, как удар в лицо наотмашь латной перчаткой. Он уже не контролировал себя, совершенно потеряв голову. Никогда не думал он, что подобное может произойти с ним. Он ощутил, как плоть его восстает – бешено, неудержимо, чуть не прокалывая одежды. Каролина трепетала. Она прикрыла глаза и дышала тяжело и сбивчиво.

Себастьян же едва не задыхался. Яростная страсть овладела всем его существом. В этот момент он понял, что Каролина физически как нельзя более подходит ему, что она для него идеальный эротический партнер, словно специально «под него» созданный, так же как, должно быть, и он сам для нее. И он также понял Августа Сильного, долгая и казавшаяся непонятной «приклеенность» которого к Анне Козельской не вызывала у него более раздраженного недоумения, смешанного с легким презрением. Теперь он понял: то была страсть – животная, физиологическая страсть, с которой невозможно совладать. Почти невозможно. Вот и Себастьян сейчас чувствовал, что гибнет.

И в этот момент он вспомнил «козельдукаты», на обороте которых были изображены петух с курочкой, и его губы сами собой сложились в улыбку, а затем ему стало смешно, и вслед за смехом вернулись мысли, и восстала из небытия, казалось бы, испепеленная ирония, и воссияли логика и здравый смысл. Голова уже не казалась более пустой – ум определенно возвратился в нее и был готов к работе. Смех, божественный смех вернул его. Поистине, смех – это дар богов, чудодейственное снадобье! Пожалуй, единственное, которое тут могло помочь.

Себастьян почувствовал, что давится от смеха. Каролина, резко придя в себя, вырвалась и убежала. Да он и не пытался ее удержать. Он, смеясь, бухнулся в кресло и постепенно успокоился. Он чувствовал себя свежим, бодрым, полностью восстановившим силы, словно исцелившимся от тяжелой болезни.

***

Все прошло благополучно – так, как и рассчитывал Себастьян. Герр Посредник оказался натурой очень внушаемой, что было, разумеется, весьма кстати. Но, кроме того, он был по характеру очень беспокойным, тревожным и, как следствие, нерешительным. Однако вместе с тем, парадоксальным образом, склонным к опасным авантюрам. Одним словом, с ним пришлось основательно повозиться, прежде чем удалось достаточно надежно внушить ему последовательность действий, которые ему надлежало совершить. Это потребовало кучу сил и энергии – право, с тигром было куда легче, чем с этим типом. Но зато теперь Себастьян держал его на своего рода поводке и мог его контролировать, что, кстати, и приходилось делать довольно часто, дабы тот не сорвался с этого импровизированного «поводка», оказавшегося, впрочем, надежным, хоть и незримым.

***

Спустившись к завтраку, Себастьян не сразу заметил отсутствие Каролины – он прокручивал в памяти «операцию» по приобретению бриллианта и анализировал ее. Но, как бы критически он ни разбирал ход действия, он не мог не констатировать, что все было разыграно, как по нотам. Это радовало, но вместе с тем обескураживало: он привык находить изъяны, вносить необходимые коррективы и извлекать уроки на будущее. После этого он мог со спокойной душой отправить дело в «архив», на четко определенную, предназначенную для этого полочку своей все запоминающей памяти – и успокоиться. На этот же раз все прошло слишком гладко – как бывает, когда в первый раз играешь в карты – в какую-то новую для тебя игру: по первому разу порою везет, или же тебе специально дают выиграть – и ты пребываешь в эйфории, переоцениваешь себя, теряешь осторожность. Забываешь, что ты – еще только ученик. В результате – проигрываешься в пух и прах. Так и тут: в новом деле – а такое он проделывал действительно в первый раз – не стоит обольщаться первоначальными успехами, а следует сохранять критическое отношение ко всему.