Юрий Винничук - Аптекарь

Франц закашлялся от смеха.

– Ой, рассмешили! Придется долго ждать. Канцелярия Господня забита исками на сто лет вперед. Лишь недавно там рассмотрели жалобу на казнь Марии Стюарт. И что? Наказывать уже некого.

– Идемте с нами, – предложил Калькбреннер. – Закрывайте аптеку. Никто все равно сегодня сюда не сунется. Зато приобщитесь к народному безумству.

– У меня нет маски.

– Не беспокойтесь. У нас есть лишняя. – Рыцарь подал мне круглую, налитую кровью рожу. – Будете очень симпатичным упырьком. Я – оборотнем, Амалия – старой ведьмой, а Франц… ну, Франц будет…

– Ах, дорогой Иоганн, – начал кривляться Франц, притворно розовея и надевая маску черта, – не поминайте всуе. Я буду просто Францем.

Я подумал, что, может, и мне пора развеяться, и положил список потенциальных убийц в ящик. Только мы вышли из аптеки, как столкнулись с Юлианой и Рутой. Выяснилось, что у Лоренцо разболелась голова, Рута «его» проводила. Юлиана действительно была бледна. Она сказала, что немного полежит, а потом присоединится к компании. Рута пошла с нами».

Сын Леона Урбани Матиас вышел из дома к вечеру, чтобы, украсив себе маской, приобщиться к почтенной публике на Рынке. Именно сейчас, когда стемнеет, наступит пора главного действа – сожжение пугала чумы. Он шел не спеша по узенькой Кривой улочке, довольно тесной, которая и пахла не слишком приятно, стараясь держаться на одинаковом расстоянии между домами, чтобы не попасть под ведро помоев. Его жена со своими болтливыми кумушками уже куда-то поплелась, полагая, что муж не узнает ее в маске. Но Матиас был тертый калач и успел подсмотреть, какую маску она приготовила и какое платье надела. Сам же, старательно выбрав наряд на праздник, в последнюю минуту надел другой, как и маску. У его маски был длинный закрученный нос, из-под которого были видны только губы. Из ворот сбоку вдруг кто-то вышел и перегородил дорогу. Матиас удивленно остановился. Перед ним вырос кто-то в черном плаще и черной шляпе и в красной маске, изображавшей сову, с большими отверстиями для глаз, обведенными черной краской. В руках у незнакомца блеснула шпага. Матиас оглянулся – улица была пуста. Он выхватил свою шпагу и крикнул:

– Ты кто? Какого черта?

– Расплата настигнет каждого рано или поздно, – прошептал нападающий. – Этот день для тебя настал.

– За что?

– За ту, кого вы убили в лесу.

– За ту шлюху? Не смеши!

Шпаги сверкнули в воздухе, Матиас удачно отражал атаку за атакой, одновременно осознавая, что нападающий очень умело владеет оружием, а потому сам не нападал, только отбивался, затягивая время в надежде, что, в конце концов, на улице кто-то появится, но, как назло, ни одно окно не открылось на звук драки. Все пошли на Рынок. Рука Матиаса начала неметь, он терял силы. От отчаяния он бросился в атаку, и ему даже показалось, что его шпага через мгновение погрузится в грудь нападавшего, но вместо этого он сам словно напоролся на шпагу ртом. Почувствовал кислый вкус стали, лезвие пробило ему затылок и выскользнуло назад. Незнакомец вытер шпагу о шляпу убитого, спрятал ее в ножны, затем наклонился и, схватив пальцами кончик языка Матиаса, отрезал его кинжалом, спрятал в кошелек и снова исчез в браме.

…В жилище доктора Грозваера было тихо. Хозяева вместе со слугами уже толклись на празднике. Остался только старший сын, Михаэль. Его целый месяц донимал коклюш, хоть сильной лихорадки и не было. Когда он лежал в постели, ему становилось легче, но как только выходил на улицу, сразу начинало мучить удушье. На коленях у него лежала тарелка с изюмом и сушеной клюквой, он задумчиво клал ягоду за ягодой в рот и медленно жевал. Вдруг, несмотря на шум, доносившийся со двора, его уши уловили чьи-то шаги. Кто-то вернулся. Видимо, кто-то из слуг. Он крикнул, но ответа не получил. Между тем шаги раздавались все громче. Кто-то зашуршал бумагами, выдвинул и задвинул обратно несколько ящиков. Михаэль поднялся на локте, поставил тарелку на пол и снова крикнул. Но никто не отозвался. В комнате царили сумерки. Михаэль спустил ноги с кровати, взял светильник и встал. В тот же миг дверь резко отворилась, от внезапного сквозняка свечи погасли, а в дверях выросла черная фигура в маске совы.

– Кто ты?! – вскрикнул испуганный Михаэль.

– Ты был там?

– Где? Кто ты?

– В лесу. Там, где вы убили несчастную девушку.

Черная фигура медленно приближалась, а в руках ее виднелась шпага. Михаэль засуетился, он почувствовал, как его заливает пот. Рядом не было никакого оружия. Куда-то девалось огниво, и он не мог зажечь свечи. Шпага уперлась ему в грудь.