Карел Коваль - Моцарт в Праге. Том 1. Перевод Лидии Гончаровой

«Маэстро, не хотели бы вы также посетить и мой дом, я бы мог познакомить вас с моей капеллой. Вы сегодня видели, как Пражане любят танцевать под вашу музыку. Можете себе представить, как бы им танцевалось, если бы вы для моей капеллы написали новые танцы?»

Моцарт оживился и радостно воскликнул:

«Непременно напишу, и быстро! Посмотрю на вашу капеллу, обдумаю кое-что и сразу для вас это сделаю, пан граф, считайте, что уже всё готово».

Последний поворот на Тунову улицу, и кучер остановил разгорячённых коней. Вот и дворец Туна «У железных дверей». Здесь Моцарт попрощался с друзьями.

Старший привратник проводил его к парадной лестнице, где уже поджидал слуга, флейтист Мартин. Поднялись наверх. При входе в комнату Моцарта охватило тёплое дыхание пылающего камина, который не давал остыть ужину в серебряной кастрюльке, на столе ожидающему господина.

Заглянул в комнату Констанции, увидел жену, отдыхавшую под мягким пологом, ротик приоткрыт, рука под щёчкой. Её чёрные волосы разметались по белоснежной подушке, как грива вороного коня, уносящегося вдаль. Моцарт отпустил Мартина и остался один.

Усталость охватила его так сильно, что он двигался, как во сне. Но сдался не сразу, стал продвигаться с небес на землю, сделав несколько поклонов, затем покружил менуэтовым шагом, а уж потом свалился в перины, как сонный младенец, и тут же блаженно уснул. Всё прошло сегодня под знаменем пражского «Фигаро».

Тихо стало в комнате, только огонёк в камине ещё немного пошевелился и тоже угас.

– 1 —

Моцарт проснулся. Не знает, где он, который час, только чувствует ещё сладкую сонливость. Через шторы на окнах виднеется заснеженный город. Боже, да я ведь в Праге! Вскочил, как парнишка, бросился к окну и ахнул от этой белой красоты. Яркий солнечный день, сотня башен поднимается к серо-голубому небу, величественная тишина.

Скрипнула дверь. Моцарт обернулся, увидел флейтиста Мартина, несущего на подносе завтрак. Бросился к дверям комнаты Констанции, но Мартин остановил его:

«Милостивая пани просила передать вам привет, она давно уже ушла с паном Хофером посмотреть город. Обещала вернуться к обеду».

Моцарт сел завтракать с аппетитом. Его внимание привлекла газета, лежавшая на другом серебряном подносе. Красным цветом обведена заметка «PRAGER OBERPOSTAMTZEITUNG»:

«Вчера, 11 января, сюда приехал наш великий и любимый музыкант пан Моцарт из Вены. Без сомнения, пан Бондини воспользуется случаем и проведёт в честь этого славного господина «Свадьбу Фигаро», любимое нами произведение этого музыкального гения, а наш замечательный оркестр сумеет продемонстрировать своё мастерство.

Разумеется, жители Праги, имеющие вкус к искусству, все прибудут в театр, несмотря на то, что это произведение слышали не раз. Хотелось бы также получить удовольствие от игры самого пана Моцарта».

Моцарт радостно посмотрел на Мартина, а тот пояснил:

«Это послала вам милостивая пани графиня».

Моцарт был восхищён такой оперативностью журналистов: вчера приехал, а сегодня уже в газетах чёрным по белому. А пожелание услышать его игру идёт, безусловно, от всего сердца.

Моцарт рассеянно заканчивал завтрак, он стал обдумывать, как дать почувствовать пражанам свою к ним симпатию, особенно после того прекрасного приёма, что оказали ему в первый же день.

Мартин растворил настежь двери, ведущие из спальни в салон. Моцарт, увидев клавир, вскочил, не допив кофе. В один прыжок был уже возле него и сразу погрузился в клавиши с такой страстью, как если бы мальчишка бросился в воду и стал бороться с волнами, плыть против течения. Клавир распевал, а Мартин сиял от удовольствия. Весь салон с его картинами и фарфоровыми статуэтками будто ожил. Всё вокруг засветилось и заулыбалось.

Тонкие пальцы Моцарта летали над клавишами, а из клавира понеслись чарующие мелодии – истинная музыкальная радость. Моцарт заметил огонь в глазах лакея, и ему этого было достаточно, чтобы играть с вдохновением, подходящим для большого концертного зала. Когда он закончил, повернулся к Мартину и по-дружески сказал:

«Сегодня я играл только для вас, это за то, что вы вчера после обеда меня так мило удивляли».

Мартин с уважением поклонился. В комнате еще не отзвучали радостные звуки клавира, когда чисто и ясно долетел сюда с высоты глубокий звук часов. Моцарт вздрогнул и воскликнул:

«Да это чистое до!» – и быстро начал играть в тональности До мажор с каждым ударом новые гармонии. Они переливались серебром и золотом вместе со звонами и звоночками часов, а Моцарт при этом еще и считал удары: «один, два, три, четыре, пять, шесть…» После десятого его лицо стало выражать удивление, а глаза пришли в ужас: «…одиннадцать, двенадцать!»