Габит Мусрепов - Улпан ее имя

Собаки обоих Мусрепов тоже плохо уживались, и Туркмен-Мусреп отделился вместе с Садыром.

Барсу и Садаку нечего было делать рядом с аулом, в местах, затоптанных скотом. И только на удалении они стали втягивать воздух, осматриваясь, и опускали головы, тщательно изучая попадавшиеся следы. Охотники в таких случаях не должны торопить собак – они начинают волноваться, проявлять нетерпение, и тогда ничего путного не жди.

Туркмен-Мусреп и Садыр шагом ехали позади. Они уже потеряли всякую надежду, но после полудня встретился волк.

Первым его заметил Барс – Барс и бросился за ним напрямик. Волк злобно оглянулся, почуял собак, лошадей, людей с лошадьми – и понял, что нужно уходить. Он опережал их примерно на версту.

– Смотри!.. – возбужденно крикнул Садыр. – Большой… Это арлан – самец!

Он поскакал следом за Барсом, а Мусреп немного выждал. Он следил за Садаком – тот взял направление вбок, наперерез, и не очень торопился. Мусреп повернул коня.

Через некоторое время волк, Барс и Садыр исчезли из виду. А Садак и не думал отклоняться от выбранного пути. Иногда он высоко подпрыгивал, головой в ту сторону, где волк скрылся.

Мусреп знал, что сейчас происходит… Верхним чутьем берет волка Садак, запах то отдаляется, то приближается – это заметно, пес то начинает беспокоиться, то успокаивается… Он может различить, что волк начинает уставать – примешивается запах пота. Тяжел… Наелся недавно, или вообще ожирел за лето от сытной жизни? Знает Садак – встреча предстоит с арланом, а не с волчицей. Волчицу в это время в одиночку не встретишь – она приучает к охоте подросших волчат. А волк? Он задрал недавно овцу – кровью овечьей тоже пахнет.

Садак растерянно замер… Запах… Куда исчез волчий запах? Садак снова подался вперед, но замер снова – и понял. Волк свернул в сторону. Но ветер все равно оттуда. Сейчас, сейчас… Он оглянулся на хозяина, словно прося прощения, и стремительно свернул, с прежней уверенностью помчался наискосок.

Мусрепу передалась его возбужденность, и он огрел коня плетью, но конь, как всегда у него, из лучших, быстрых, не поспевал – Садак все больше отдалялся. А потом и Мусреп из седла увидел волка. Тугой стрелой сбоку ударил его Садак, и волк упал, перевернулся два или три раза, и сзади Барс настиг его, и собаки и волк сплелись в один клубок.

– Молодец, мой Садак! Молодец, Барс! – кричал на всем скаку Мусреп, размахивая плетью, где в самый кончик был вплетен тяжелый свинец.

Но когда он оказался рядом с побоищем, делать ему было нечего – волк обливался кровью, внутренности его были вывалены на снег. Это Барс постарался.

Снова его собаки доказали, что равных им нет. Нет даже у того, кого зовут Мусреп-охотник. На этот раз Садак и Барс применили одну из своих уловок – так, должно быть, обстановка требовала. Последние шагов пятьдесят Садак прополз на брюхе, не попасться бы на глаза волку, и в нужное мгновение кинулся, сшиб с ног, вцепился в горло… А тут подоспел Барс, разъяренный погоней, вонзил клыки в волчье брюхо, два раза мотнул головой…

Мусреп забросил волка к Садыру, на круп его коня. Собаки с видом победителей бежали рядом и время от времени рычали – волчья голова бессильно свешивалась, и конь Садыра тоже настороженно всхрапывал, хоть и понимал – волк мертвый, опасности никакой нет.

На полпути им встретился аул Артыкбая. Нельзя было не заехать к старику, и уж тем более нельзя – не подарить ему добытого волка. Ухватив заднюю лапу, Мусреп поволок его за собой в юрту.

– Артеке, – сказал он, – этот волк – ваш…

Да, не был избалован – не то, что дружбой, а простым человеческим вниманием старый батыр. Он сел в постели, обе руки протянул Мусрепу:

– Ойбай, родной! Жена, ставь казан, будем той делать. Первый раз за пятнадцать лет в моей юрте появилась волчья шкура!

Может быть, он преувеличивал – наверное, сородичи оставляли ему долю охотничьей добычи. Но уж искреннюю его радость никакому сомнению подвергнуть было невозможно.

К вечеру и Есеней навестил Артыкбая.

С волка уже сняли шкуру и распялили на кереге – решетчатой стене. Морда дотягивалась почти до ууков – верхних жердей, соединяющих решетку с шанраком, а хвост стелился по полу.

– Туркмен, это ты подарил волка Артеке? – ревниво спросил Есеней.

– Да, я… – небрежно ответил Мусреп. – Только этот вот и подвернулся…

– Хорош… Матерый! – не мог не отметить Есеней. – Пусть ваш достаток, Артеке, умножится три раза по девять раз! Но мы тоже не с пустыми руками…