Эйдзи Ёсикава: История Хэйкэ

Более ста лет прошло с тех пор, когда сын придворного четвертого ранга неистовствовал здесь и там, поджигая, грабя и убивая, но простые люди не забывали имя разбойника, будто оно было выжжено в их памяти. Его преступления стали сенсацией эпохи, отмеченной наивысшим могуществом и великолепием дома Фудзивара. Для простолюдинов тот разбойник, полностью отрицавший установившийся порядок, был воплощением их тайного желания сопротивляться, и вместо того чтобы осудить его преступления, они стали почитать их. Казалось, что, пока останется жив хоть один Фудзивара, сюда будут приносить благовония и цветы, и молиться здесь будут вовсе не из суеверия.

«В моей крови тоже есть что-то от этого разбойника», – подумал Киёмори. Светящиеся точки под деревом стали казаться ему маяками, указывающими путь для него самого, и это ощущение вдруг испугало его. Он повернулся, решив бежать прочь отсюда.

– Ага, Хэйта из Исэ! Что уставился – дай молоденьким женщинам помолиться под железным деревом.

В темноте Киёмори не мог понять, кто его звал. В следующее мгновение перед ним появился кто-то незнакомый, схватил Киёмори за плечи и встряхнул так сильно, что его голова непроизвольно дернулась.

– Ах, это ты, Морито!

– Кто же еще, как не воин Морито? Значит, забыл меня! Что ты здесь делаешь и отчего такой оцепенелый взгляд?

– Оцепенелый, говоришь? А я и не предполагал. Наверное, глаза еще опухшие?

– Ха-ха! Видимо, разразилась ссора между твоей очаровательной матушкой и Косоглазым, и ты не смог высидеть дома?

– Нет. Матушка болеет.

Морито издал сухой смешок.

– Болеет?

Они с Морито вместе учились в Императорской академии. Хотя тот был младше Киёмори на год, но всегда выглядел старше и казался зрелым человеком. Киёмори и другие далеко отстали от Морито в учебе, и учитель предрекал ему блестящую карьеру… Морито снова засмеялся:

– Не хотел выказать неуважение твоей матери, но уверяю тебя, эта женщина страдает приступами тщеславия и причуд. Не стоит беспокоиться, друг, лучше давай уберемся отсюда – выпьем сакэ.

– Как – сакэ?

– Ну разумеется. Между прочим, госпожа из квартала Гиона стала матерью нескольких сыновей, но она не сильно изменилась по сравнению с той, прежней госпожой. Пошли, кончай волноваться.

– Морито, а кто это – госпожа из Гиона? – запинаясь, спросил Киёмори.

– Тебе неизвестно прошлое твоей любезной матушки?

– Нет. А тебе?

– Гм, если хочешь, расскажу. Во всяком случае, пойдем со мной. А Косоглазого предоставь его судьбе. Мы живем в трудное время, Хэйта. Зачем же в молодые годы насиловать свою натуру? А я думал, тебя ничем нельзя вывести из равновесия. Перестань хлюпать носом и вести себя как баба!

Высказавшись таким образом, Морито еще раз грубо встряхнул Киёмори и шагнул вперед в темноту.

В комнате не было стен; тонкие перегородки отделяли ее от соседнего помещения; кусок старой ткани служил занавеской, а соломенная циновка прикрывала дверной проем. Даже самому большому соне не удалось бы выспаться под шум, доносившийся из соседней комнаты, – удары в ручные барабаны, стук глиняной посуды и непристойное пение. Вдруг глухой удар, будто от падения тела, потряс весь дом, за ним последовал громкий взрыв мужского и женского хохота.

– Что! Где я? Проклятие, который час? – Киёмори внезапно пробудился в полном замешательстве. Рядом с ним спала какая-то женщина. Он не мог ошибаться – это были «веселые кварталы» на Шестой улице. Морито привел его сюда. Вот так положение! Он должен бежать домой.

Что сказать дома, как соврать? Он представил себе взбешенный взгляд отца, услышал нытье матери и плач голодных братишек. Ладно! По крайней мере, он потратил не все деньги, занятые у дяди. Нужно идти. Киёмори сел, уже совсем проснувшись. Где же Морито – продолжает кутить? Надо посмотреть, с чего весь этот шум.

Он перелез через тело спящей женщины, наступив на ее черные волосы, и приник к дыре, пропускавшей тонкий лучик света. Комнату освещало несколько светильников на хвойном масле, соломенные циновки покрывали дощатый пол, и трое или четверо монахов в традиционных облачениях с порочными лицами и длинными мечами держали на коленях танцовщиц и обнимали их. На полу валялись пустые кувшины из-под сакэ.

Значит, Морито ушел, оставив его здесь одного!

Охваченный паническим страхом, Киёмори натянул свою измятую верхнюю одежду, пристегнул меч и в сильном смятении, на ощупь нашел дорогу к двери. Неловко ступая в темноте, уже выходя наружу, он задел ногой какой-то металлический предмет, и тот громко лязгнул.