Борис Алмазов - Илья Муромец. Святой богатырь

– Потому, – сказывали Илье и Сухману увечные стратиоты, питавшиеся милостыней Христа ради у многочисленных храмов константинопольских, – ежели прежде стратиоты составляли знаменитую тяжеловооруженную византийскую конницу то теперь их в основном брали во флот, где никакого домашнего снаряжения не требовалось.

Расспрашивали Илья, Сухман и прочие воеводы, почему увечные стратиоты милостыней меж дворов волочатся в городах, а не живут, как в Киевском княжестве, на попечении своих общин крестьянских и родов.

– Потому, – отвечали калечные, безрукие, безногие и слепые бывшие воины, – что деревня вся в скудости пребывает. И весь народ черный в скудости. Скажем, в городе-то, при нынешнем строительстве великом, каменотес получает двадцать фолов в день, хотя трудится от зари до зари, спины не разгибая, а нищий, ежели повезет, может и сто фолов за день собрать!

– Что же это за держава такая, – сказал Сухман, – что бездельный более трудника благ имеет? Мы в Киеве, не в пример вашему городу великому, проще живем, а такового обычая у нас нет. Вона как на Подоле у нас ремесленный люд живет! Что твои воеводы! – сказал и осекся, глядя, как судорога дернула щеку Ильи. – Здеся больно меж князьями и народом черным разница велика! Я распытывал: в центре города дом две тысячи номисм стоит, а мистий – работник у боярина – едва две номисмы в месяц заработать может. Крестьянин в деревне и того не имеет.

– И земля обильна, и даже больше нашей, а в скудости народ живет! – соглашался Илья.

Он вспомнил, как, пребывая по какой-то воинской надобности в горах, встретил крестьянина, что на горбу своем тащил корзину с землей – делал в горах себе поле.

– Это на камнях, где любой ветер и дождь все труды его смоет! – возмущался Илья, рассказывая об этом Сухману. – Да и много ли он земли за всю свою жизнь в горы снесет! А кругом земля впусте стоит! Поля кустарником зарастают! А тронуть – не моги! Каждый клочок сосчитан, за каждый клочок – налоги плати!

– Да, – говорили дружинники-христиане. – Чаяли мы державу православную увидеть, от коей к нам свет истины просиял! Чаяли здесь подобие Царствия Небесного найти, потому что люди в законе живут! А нашли – горшок с помоями! Шутка ли: монахи смиренные трактиры да кабаки держат! Им надобе душу спасать да за народ молиться, а они тот народ спаивают!

– Грех! Грех! – подтверждал Илья, видя в огромном константинопольском порту бесчисленное число воров и проституток, трактиров и кабаков. – Христос изгнал торгующих из храма! А здеся и храмы-то в торжища превратили! И за все-то плати! Дышать скоро за деньги будут! Все на деньгах стоит!

– Да не стоит, а валится! – вздыхал Сухман. – Аль не ведомо, мы-то здесь по какой надобности? Мы – наемники суть! Потому что воюем не в пример лучше подданных державы сей! Не блюдут они своей отчины! Где же она устоит? Не мать держава сия детям своим, но мачеха!

– Может, государь нонешний Василий Второй учинит порядок? – размышлял Илья. – Сказывают, он многие налоги отменил да недоимки простил! Воюет вона как умело!.. Прямо герой!

– Герой? – усмехнулся Сухман, – А где это видано, чтобы герои по пятнадцать тысяч пленных ослепляли? А?

– Так ведь это болгары! Бунтовщики как бы! Супротив державы ромейской умышляли да ромеев побивали!

– Болгары такие же христиане, как и ромеи! И державу свою созидать хотят! Так вот и мы от Хазарин отложились!

– Ну, сравнил! – сказал боярин Бермята. – Хазария нам чужая вовсе! Там и закон другой, и богу другому веруют! А болгары и ромеи – христиане!

– То-то и оно! – сказал Сухман. – Человек по образу и подобию Божию сотворен! Как можно уродовать! Казни врага, а уродовать-то зачем? Господь милосердие заповедал, а они жестокостью своих же единоверцев приневолить хотят!

– Жестокостью ничего не строится! – согласился Илья.

– Они, сказывают, дружка дружку поедом едят! Басилевсы-то ромейские! То травят, то казнят! Страх! – сказал Стемид.

– Откуда знаешь?

– Да мне тута один славянин рассказывал! Он все ведает. Да и сказывать-то боится! Тут за каждым по десять соглядатаев ходит! Боятся люди дружка дружке в глаза глядеть!

– Душная держава! Душная! – заключил Бермята. – Вот тебе и закон Христов!

– Закон тута не причинен! – сказал Илья. – В людях все! Христа Завет Новый от Завета Ветхого тем отличим, что с каждым Господь завет учиняет и каждый по грехам ответ держать будет! Не державою, не народом, а своею головою!

– Эх, Илья Иваныч! – вздохнул Сухман. – Это мы понимаем. А что ж тута в людях нестроение такое?