Николай Задорнов - Гонконг

Надо в Макао так устроить дела, чтобы Путятин, если явится, почувствовал бы себя удобно. У Посьета в Макао приятели и знакомые. Письмами Харриса придется воспользоваться.

Посьет спешит в Россию. Надо Горчакова поставить в известность о том, что намереваются предпринять Боуринг и Сеймур в отношении Хоккайдо и Приморья. Жаль, что трудно, верно, будет узнать подробности описей бухт Приморья, совершенных их флотом. Но попытаться надо, хотя времени нет. И нет офицера, которого можно было бы тут оставить. Все рвутся домой.

Но главное, с чем надо спешить в Петербург, – ратификация. И, конечно, надоело тут все до невероятия, до смерти, пора домой, в Европу! Только при обязательности Посьета и при качествах его характера, при его выучке, он все исполнил точно, терпеливо и не торопясь. Но и опротивело все!

В первую очередь письма к американцам Дринкеру в Макао и Армстронгу в Гонконге. Посьет, как и Корсаков, надеется также на португальцев, говорят, новый их губернатор, назначенный из Лиссабона, хочет восстановить престиж и значение колонии, будто бы привлекая американцев. Португальцы сами одряхлели будто бы, частью вымерли или смешались с китайцами. Хьюскен уверяет, что почти все население Макао состоит из метисов, малайцев и китайцев и от обоих народов от предков не унаследовали достоинств, а только пороки. Но, как знал Посьет, португальцы весьма честны и порядочны, а главное, как и американцы, не любят хозяев Гонконга. У янки даже есть заповедь: «Верить в бога и ненавидеть Англию». Путятину лучше будет в Макао не из английских рук смотреть на Китай.

«А что ждет нас в Петербурге? – думал тем временем грустный Колокольцов. – Согласятся ли там исполнять то, что нам надо на Тихом океане? Обрадуются ли нашим успехам? Горчаков человек дела, друг Пушкина и когда-то его единомышленник. А остальные? Еще нельзя отделаться от наших сытых, блудливых старичков, «играющих в ордена, ленты и звезды». Правительства так и не удается обновить. Все еще не могут освободить крестьян, хотя уж и сами «блудливые старички» понимают, что избежать этого не удастся. И теперь уж только хотят при реформе урвать себе выгод побольше!» С такими новостями уехал Александр Колокольцов из Петербурга и теперь к ним же возвратится. Хотя еще не скоро все это будет и если дойдут благополучно.

Воин Андреевич Римский-Корсаков думает о своем: «Макао от Гонконга близко, сорок миль через Бокка Тигрис, узнаем все, где, почему и какие события. У Константина Николаевича голова уже в Европе. А нам – на ремонт. Закупки делать. Списки составлены, дорого все или дешево, а денег уйдет тут много. Обращаться придется к американским фирмам. В Гонконге все это проще было бы на судно доставлять. Но в Макао нам лучше. Никому глаза не мозолить и о наших делах в Японии не докладывать.

Но каковы японцы! Закрытая страна была, когда три с половиной года тому назад впервые увидели ее берега, явившись на эскадре Путятина. А теперь раньше нас узнают о событиях в мире. Следят за тем, что происходит в Китае, их беспокоит, не хотят себе такой же судьбы, как у Поднебесной».

Макао открылось. Торжественно смотрят ввысь сдвоенные стрельчатые башни старинных католических соборов. Видны крепостные стены, форты... Каменное распятие у входа в гавань.

Посьет живо снесся с Дринкерами, а через два часа, после того как бросили якорь, съехал на берег.

...Римский-Корсаков уже забывает о Никольсене. Не удержался, от чего его полушутя предостерегал Харрис.

Какая прелесть эта Катти Дринкер!

Когда ей представили Воина Андреевича, спросила с удивлением, как бы не расслышав имени:

– Вы не брат Сибирцева?

– Я – Римский-Корсаков!

– Вы... не Сибирцев?

Предложила сыграть в шахматы. Обыграла Корсакова. Сказала, что в Гонконге все знают Сибирцева Его любят там. Вы понимаете? Алексей Сибирцев, you see? [83]Желала бы его видеть! Тяжко заболел в плавании, был при смерти, он поправился на Капском мысу, стал еще мужественней и красивей. Слухи о его гибели ложны.

И это девочка в 15 лет! Впрочем, кажется, ей уже 16. В этом возрасте и в Америке, и у нас замуж выдают.

Португальский губернатор в прекрасном дворце с тенистыми деревьями вокруг принял Посьета, Корсакова и офицеров в зале с красными занавесами, с колоннадой и полами из розового мрамора.

Узнав, что «Оливуцу» желательно исправлять не на английских доках, предложили сделать ремонт на соседнем островке, входящем в состав территории Макао. Там есть умелые рабочие и все нужные приспособления.