Жеральд Мессадье - Царь Давид

– Авигея, – сказала Маана несчастным голосом, – оставь нас с нашим горем.

– Горе не кормит мир, – ответила Авигея, это была она.

Давид с трудом сел, прищурил глаза, помассировал руки, потом колени, поднял руки к лицу, потом откашлялся, но ничего не сказал; только повернул к Авигее испещренное морщинами лицо. Она поискала кресло, но довольствовалась табуретом.

– Сегодня утром Израиль без царя, – сказала она холодно. Маана помогла Давиду встать. Минуту он постоял согнувшись, стараясь сохранить равновесие, поискал свои сандалии, позвал Эфраима и занялся своим утренним туалетом.

Маана и Авигея остались лицом к лицу. Они обменялись взглядами. Обольщения не было, оставалась лишь мудрость.

– Храни Бог твоего сына Даниила, – наконец сказала Маана.

У тебя осталась Тамар, – сказала Авигея, – живи. Как и мы все, за пределами дворца ты просто старая женщина без средств к существованию. Кроме того, у нас есть дети. У меня Даниил. Я прошу твоей помощи. Нужно вернуть Давиду его энергию. Для его же блага. Для нашего.

И, помедлив, она добавила:

– И для нашего народа. Столько молодых людей умерло за последнее время…

Маана встала, оправила платье, провела рукой по волосам, привела в порядок постель и села.

– Такое большое испытание… – прошептала она. В ней почти ничего не осталось от ее кроткой красоты. Подкрашенные глаза, шея как у ящерицы, волосы неопределенного цвета от серого до яркой меди: покрашенные хной на концах.

– Это испытание было бы еще ужаснее, если бы твой сын Авессалом предал мечу Давида, Маана.

Та вскрикнула и принялась плакать.

– Не время, Маана, – прервала Авигея. – Нужно торопиться. Каждый час, что проходит, увеличивает опасность.

– Что ты хочешь, чтобы я сделала?

– Заставь Давида действовать. Собрать его отряды. Вновь завоевать Иерусалим.

Вернулся Давид, поддерживаемый Эфраимом, Авигея уступила мужу свой табурет.

– Холодно, – сказал он, садясь. Потом он посмотрел на Авигею: – Да, Израиль без царя.

– Позволишь ли ты разрушить творение Господа, творение своей жизни? – сказала она.

– Творение моей жизни… – повторил он надломленным голосом.

– Авигея права, – сказала Маана.

Твои отряды думают, что ты отречешься, – снова начала Авигея. – Если ты не отреагируешь быстро и энергично, то неважно, который из твоих сыновей попробует довершить то, что начал Авессалом.

– Что хочешь ты, чтобы я сделал? – жалобно спросил он.

– Пойди к солдатам, Иоаву, Абисхаю, Иттаю, чтобы воодушевить их. Отправь гонцов к тем, кто встал на сторону Авессалома, а именно: к своему племяннику Амессаю, и скажи, что ты его прощаешь, чтобы они воссоединились с тобой. Отправь гонцов в Иерусалим. Отправь гонцов в двенадцать племен.

Эфраим вернулся с тремя чашками молока и маленькими хлебцами на подносе. Он склонился к Давиду, который схватил свою и стал пить маленькими глотками.

– Хорошо, – сказал он, когда выпил все свое молоко и съел весь свой хлеб.

Он встал, пригладил бороду и провел рукой по волосам, встряхнул платье и надел плащ с помощью Мааны.

– Ты – хороший советчик, Авигея, – сказал он, прежде чем выйти за дверь.

Он застал Иоава внизу у лестницы. Два человека встали друг напротив друга. Давид схватил Иоава за руку и сказал ему:

– У нас есть общее дело.

– Я вижу, что ты преодолел свое горе, – сказал Иоав.

– Царь может похоронить сына, – ответил Давид. – Отец – никогда. Где твой брат и Еффей?

– Они хоронят мертвых и считают убитых врагов.

– Это были не враги, Иоав, – печально сказал Давид. – Это были не враги.

Через несколько дней Минахаим переместился в предместье. Здесь дышалось свободнее, потому что больше не было врагов, но каждый сдерживал дыхание: к кому попадет трон? Был ли Господь рядом с Давидом или он его предал? Другие города оказались не в лучшем положении: когда новости о смерти Авессалома пришли туда, женщины били себя по лицу, а мужчины в грудь.

– Но Авессалом, что с ним стало? – спрашивали люди солдат, которые сражались на его стороне, когда те вернулись в Иерусалим и ближние деревни: Бетоним, Вифлеем, Манакат, Бахурим.

– Он погиб в первый вечер.

– А Амессай?

– Он убежал.

Амессай укрылся в своем владении, со страхом ожидая решения своей судьбы. Он боялся не Давида, а его генералов и особенно Иоава.

Когда Садок и Авиафар получили послания от Давида, они воздели руки к небу. Где царь? Как он? Когда он вернется? Царь просил их передать следующее послание двенадцати племенам: «Убеждены ли вы в намерениях Бога? Носите ли вы траур по Авессалому или несете штандарт Израиля?» Давид подумал говорить от имени Самуила, но большинство старейшин, которые знали Великого ясновидящего, умерли, а что касается других, то лучше не пробуждать старые воспоминания.